Он улыбнулся, но в глубине глаз у него была плохо скрытая грусть. Длительный ангажемент в Вене — значит, длительная разлука. И, значит, опять Розита останется без матери... Совсем не о такой семейной жизни мечтал Пабло, ведя под венец юную, подающую надежды Лус.
Люди за соседними столиками невольно поглядывали в их сторону.
Две абсолютно одинаковые красавицы — как два разных отражения в зеркале. Яркий пример того, как может преобразиться одно и то же лицо в зависимости от наряда Лус — яркая, в подчеркнуто пышном наряде с украшениями в массивной золотой оправе, а напротив нее — Дульсе, утонченно-скромный цветок, неброская, но изысканная элегантность.
Со стороны казалось, что обе пары лучатся бесконечным семейным счастьем. Да и разве могло быть иначе у таких красивых и благополучных молодых людей? И никому не могло прийти в голову, сколько неразрешимых проблем скрывается за этим внешним лоском.
— Папа, мама, Роза! Роза, мама, папа! Папа, Роза, мама! — весело щебетала маленькая Розита, держась за руки родителей.
Они шли по проспекту Хуареса, и люди с улыбками оборачивались им вслед.
Временами девочка поджимала ноги, и Пабло с Лус несли ее по воздуху, а она визжала от восторга да еще и пыталась раскачиваться.
Так редко выпадало на ее долю это величайшее удовольствие гулять и с отцом, и с матерью — втроем.
Малышка терлась носиком то о мамину руку, то о папину. Мамина пахла духами, папина — лекарствами. Какие восхитительные запахи!
Бабушкины руки пахли конфетами: Роза-старшая всегда угощала свою любимицу-внучку чем-нибудь вкусненьким.
Ладони старой Томасы навсегда впитали в себя запах лука и чеснока, а вот у тети Дульсе, конечно же, от пальцев исходил запах красок. Вообще у тети такие интересные руки: они вечно разноцветные. Бабушка ворчит, что Дульсе никогда дочиста не отмывает краску, но она, конечно же, не права: это так чудесно, когда один палец у тебя желтый, а другой синий!
А как пахли руки у дедушки Рикардо? Этого Розита, как ни напрягалась, вспомнить не могла. С дедушкиным образом она связывала теперь запах плюша, исходивший от игрушечного медвежонка-панды.
А еще ей очень нравится нюхать сморщенные руки падре Игнасио. Они благоухают восковыми свечками и ладаном. Падре такой добрый! Розита вспомнила, как долго красиво он говорил что-то в церкви на непонятном языке, когда хоронили дедушку.
Все тогда плакали, и она тоже начала всхлипывать, хотя и не совсем понимала, что происходит. Ведь дедушка теперь на небесах, и ему, наверное, там очень хорошо: все вокруг такое голубое, а облака такие мягкие! Интересно, как они пахнут, эти белые облака? Наверное, так же, как сладкая вата на палочке, которую папа покупал ей в парке: чуть- чуть жженым сахаром.