— Есть идеи получше? — Кайли посмотрела на меня. — Я думала, ты поняла: помощи нам ждать неоткуда.
— Ну почему неоткуда… Может и есть откуда, — я посмотрела в сторону двери.
— Нет, даже не думай об этом. — Кайли проследила мой взгляд. — Одна ты туда не пойдешь ни за что!
— Как ты сама говоришь, есть идеи получше? — съязвила я. — Что ты собираешься делать после того, как заваришь Холли чай? Поболтать? Прилечь поспать? Обед приготовить? Может, новоселье отметим? Кайли, мы не можем вечно оставаться здесь!
— Я понимаю, — она отставила отобранные с комода склянки в сторону. — Я понимаю, что нам придется выйти и выяснить, где мы. Я имею ввиду, тебя ничего не смущает? Избушка была в парке. В парке! А теперь мы непонятно где! И ты хочешь пойти и прогуляться по окрестностям, не имея ни малейшего представления о том, что может ожидать за дверью? Тебе нельзя идти туда одной!
— Да, мне страшно не меньше твоего, — я кивнула в сторону софы. — Но мы не можем оставить Холли здесь одну. Кто–то должен быть с ней.
— Трейси, Кайли права, — мы услышали голос Холли и повернулись. — Тебе нельзя идти одной. — Она говорила, с трудом произнося слова. — Со мной здесь ничего не случится. Тебе и впрямь лучше подождать Кайли и пойти с ней.
— Ты же не думаешь, что мы оставим тебя здесь одну? — Кайли улыбнулась ей и, вздохнув, повернулась ко мне. — Я не знаю, Трейси. — Она наморщила лоб. — Это может быть опасно.
— Тогда мне не остается ничего другого, как перешагнуть порог со словами «да я смеюсь в лицо опасности», — я улыбнулась и схватилась за ручку двери. — Присмотри за Холли. Тут еще есть дрова, можешь попытаться разжечь огонь, кстати, не удивлюсь, если здесь есть спички, — я открыла дверь и оказалась на крыльце.
— Удачи! — голос Кайли смешался со скрипом закрывающейся двери.
Яркие солнечные лучи били в глаза так сильно, что я поморщилась и с полузакрытыми глазами спустилась по лестнице, стараясь не прикасаться к перилам, при дневном свете кажущимся все такими же жуткими.
Кайли была права, место, в котором мы оказались, и близко не напоминало родной парк. Вместо привычных асфальтированных дорожек под ногами чувствовались острые камни, впивающиеся в ноги при каждом шаге. Трава здесь явно была не газонной, судя по мелким сиреневым соцветиям на кончиках тоненьких зелено–фиолетовых стеблей. Небо было таким чистым, что казалось, будто кто–то сверху набросил на земной шар голубой, хорошо отглаженный платок. Но это было далеко не самым удивительным.
Прямо с крыльца избушки открывался удивительный вид на прекрасное горное озеро, прозрачное и чистое настолько, что вода казалась голубой из–за отражавшегося в ней неба. Озеро было окружено тысячей величественных хвойных деревьев с настолько толстыми стволами, что их вряд ли можно было бы обхватить руками. Сосны, ели, лиственницы, кедры, пихты, даже кипарис и можжевельник: здесь было так много разных деревьев, что весь лес походил на искусно сделанную икебану.