— Какое там «радуется»? Горюет, кричит.
— Радуется, дурачина! Кто же по свекрови горюет?
Мне было отчаянно стыдно за мать. Вдвое больше я злился на самого себя, на свою никчемность и неспособность выправить ситуацию. Не силой же тащить мать в дом, в конце-то концов?!
— Почему, матушка? Почему вы решили, что отец — не отец?!
— Не могу! Не могу!
Мать голосила, заламывая руки.
— Чего вы не можете?
— Не могу сказать! Стыжусь!
— Да что ж такое?! — в сердцах воскликнул я, теряя терпение. — Что на вас нашло, а?!
Ответа я не дождался: мать снова принялась выть. Связать её, что ли? Со стороны Вакаикуса, увязая в ватной пелене, глухо долетели удары храмового колокола. Час Тигра кончился, наступил час Зайца.[3]
— Мне пора на службу.
Отец направился к воротам — и замер, услышав стук снаружи.
— Нижайше прошу извинить меня за беспокойство, — я узнал голос настоятеля Иссэна. — Кажется, вам необходима помощь?
— Входите, Иссэн-сан.
Отец открыл ворота. Он с почтением поклонился старому настоятелю, я поспешил сделать то же самое. Жестом отец пригласил монаха во двор. Мать вдруг перестала выть, обратила к настоятелю опухшее от слёз лицо. В мольбе протянула к гостю руки:
— Иссэн-сан! Вы святой человек! Живой будда!
— Вы преувеличиваете, госпожа Хитоми.
— Это ведь не он, видите?
— Вы уверены?
Настоятель сцепил сухие пальцы перед грудью. Склонил голову набок, заглядывая в лицо женщине.
— Да! Это не мой муж!
Монах перевёл взгляд на главу семейства. Я невольно тоже посмотрел на отца. Он был мрачен и тёмен лицом. Меж кустистых, сведенных к переносице бровей залегла глубокая складка. И было отчего! Не каждый день твоя собственная жена прилюдно называет тебя чужаком, позоря семью! Отец с вызовом глядел на монаха: «Вот он я! Тот, кого вы знаете многие годы! Мне скрывать нечего».
Настоятель повернулся к моей матери.
— Вы считаете, что случилось фуккацу? В теле вашего мужа — другой человек?
— Да!
Мать вновь разразилась рыданиями.
— И вы готовы сделать официальное заявление?
— Да, — выдохнула мать между всхлипами.
Настоятель с сожалением развёл руками:
— Я буду вынужден отправить послушника в службу Карпа-и-Дракона. Сочувствую вам, Хидео-сан, но вы знаете закон.
Отец пожал плечами:
— Делайте, как считаете нужным. А мне надо идти.
— Понимаю, Хидео-сан. Долг превыше всего. Будьте готовы, что дознаватель вызовет вас со службы для проведения следствия. Вероятно, он позовет и ваших сослуживцев — как свидетелей. Предупредите господина Хасимото, начальника городской стражи, пусть вам подготовят срочную замену в случае необходимости. Я буду молиться, чтобы всё разрешилось как можно скорее — и без ущерба для вашего доброго имени.