От сумы и от тюрьмы зарекаться не надо.
Поехали мужики про судьбу своего запрятанного серебра вызнать, а в концлагерь попали. Во дела какие.
Сидят теперь с разными подозрительными личностями в плену у Сормаха, а потом ещё неизвестно что и будет.
Кормят узников нормально – не голодают Ванька с Федором. Скука только страшная, заняться нечем. От безделья побасенки разные слушают. Попался вместе с ними в заключение один уржумский мужик. Язык у него без костей – всё мелет про то, как у них в уезде что делают, какие случаи бывают, про запуки рассказывает. Словечко такое новое Ванька узнал – запук. Так местные обряды называют. Надо же, придумали…
– А вот как клопов и блох у нас истребляют. Взять надо зубья от бороны, а как из избы твоей поп выходить будет, то бросить ему их вслед и сказать – куда поп, туда и клоп. Сразу за ним они все и уйдут. – на полном серьезе мужик Ваньке рассказывает. Больше его никто и не слушает. Надоел он со своими рассказами уже всем. Сами то уржумские всё это прекрасно знают, а Иван из Вятки – ему интересно.
Федор рядом сидит, позевывает. Ему до этих запуков как до луны.
– Вот, Ваня, часто ещё какие случаи у нас в уезде бывают. Покойники оживают по принесении в церковь. Тогда причт должен их убить и схоронить. Ежели же оживший из церкви или даже деревни успеет скрыться – помрет подряд двенадцать священников. Убивают оживших покойников специальным ломом. Хранится он в самой церкви за печкой. Конец того лома всегда в крови – частенько такие случаи бывают. Убивают покойников так – застав покойника ожившим, поп предлагает ему помолиться Богу, а когда такой покойник, перекрестившись, поклонится, то надо ударить его этим самым ломом в загорбок. Зная про такие дела, ожившие покойники стараются скорее из церкви убежать и спрятаться. Ну, пока не обнаружили, что они вылезли из своего гроба. Чтобы такое не получалось, церковные сторожа, как в церковь войдут, сразу первым делом гроб открывают и капают покойнику на лицо воском от зажженной свечки. Убедиться хотят – не ожил ли он. Ежели прокараулят, оживет покойник и убежит, то причт отпевает пустой гроб и провожает его на кладбище, как бы был в нем сам покойник. – рассказал и на Ваньку с Федором смотрит. Как они отреагируют. Поверят ему, будут дальше слушать? Ишь, головами вертят, сомневаются.
– Не верите? – у мужиков уржумский поинтересовался.
– Верим, верим. Давай дальше. – Федор ему ответил, а сам носом клюет. В сон его клонит от таких рассказов.
– Покойная матушка ещё мне рассказывала. Умер её знакомый черемисин, снесли его в церковь. Там он и ожил ночью. Про лом то он знал, не хотелось ему его отведать. Вылез он из гроба, закрыл его крышкой, а сам у двери спрятался. Войдет кто первый, откроет двери, а он тем временем на улицу и выскочит. Получилось все у него, прибежал он скоренько домой и спрятался за печкой. Или на полатях – не помню точно. В это время его домашние готовили для поминок блины. Напекли их, подали на стол. Тут покойник, оживший из-за печи и говорит – дайте и мне блина! Что там у них было – перепугались все. После этого тот черемисин ещё двадцать лет прожил и даже особо ничем не болел. Вот такие, Ваня, дела. – завершил свой рассказ про ожившего покойника уржумский.