Наверное, ещё и китайская гимнастика телостроительству Ивана способствовала. Ею он то не бросил заниматься.
После обтирания снежком сразу легче стало. Мысли даже в голове появились. Нет, с утра они тоже присутствовали, но всё больше дурные, а тут и полезные стали посверкивать.
В дом вернулся, льняным полотенцем насухо вытерся, в зеркало глянул. Морда ещё диковата, но уже прогресс наблюдается. Скоро за человека можно будет принимать… Растительность на лице ещё поправить не мешает. В нормальные времена она у него под правящего императора оформлена. Не то что Ванька Воробьев боготворил Николая Александровича и хоть как-то походить на него стремился, просто такая стрижка бородки и усов ему нравилась. Сестрицы иногда над ним посмеивались, царём за глаза называли.
Тёплая вода имелась, бритва тоже. Приведение в порядок растительности на лице много времени не заняло.
Завтракал уже с аппетитом. Сестры, Мария и Александра, что не на боевом посту были, на Ваньку что-то время от времени поглядывали, как будто спросить что-то хотели.
– Ну что ещё я вчера натворил? Чем прославился? – спросил он с оттенком виноватости. Провалы в памяти присутствовали, не всё вчерашнее Иван помнил. Как шлея ему под хвост попала – давно так уже не напивался.
– Нет, ничего не натворил. – Мария брату ответила. Вздохнула только тяжело. С женским пониманием. Тяжело братику сейчас – за всю семью отвечает, а времена сейчас – оторви и брось…
– Мешочек то, когда смотреть будем? – это уже Александра.
Ванька, вчера оброненный солдатами узелок принёс, на пол у двери положил и забыл про него. Не до находки было. Нашел и нашел, подумаешь – мешочек. Не тяжелый, ничего в нем не тикает, не булькает…
– Несите. – обронил Иван. Сам дальше чай продолжил пить.
Мария Александре кивнула, встала и в коридор вышла. Вскоре и с узелком вернулась.
Узелок как узелок. Ткань на тоненький брезент похожа. Оливковый.
– Развязывайте. У меня вон руки заняты. – скомандовал Иван сестрам. Жор какой-то на него нашел. Четвертый пирожок уж с тарелки взял и откусил сразу половину. Хорошо сестрицы печь умеют. Когда Ванька в Англии золото на фунты менял, часто он их стряпню вспоминал.
Узел крепко бывший хозяин затянул, Мария чуть ноготь не сломала. Зашипела, Ивану узелок сунула. Тот чуть пирожком не подавился. Вот бабам не терпится, любопытно им, что в найденном узелке находится.
Дожевал, проглотил. Узел пальцам Ивана поддался – сил в его руках больше чем у Марии.
Развернул. Тут Александра даже тихонечко ойкнула. Пачки государственных кредитных билетов в узелке находились. Банковская упаковка наличествовала, купюры на вид все новенькие. С каждой банкноты на Ивана и сестер Петр Алексеевич смотрел. «Пятьсот рублей» – на той и другой стороне их значилось. Большущие деньжищи, не только по размеру, но и по покупательной способности. Деньги в Росси за войну, правда, здорово подешевели, но на пятисотку ещё много чего купить можно было.