Девки гулящие 3 (Куковякин) - страница 67

Один немец ствол к голове Ванькиного конвоира приставил, а другой свой автоматический пистолет в левой руке держит, а в правой – нож к горлу кума прижатый.

… кто мешочки с камфорой на груди носит.

Вторая волна "немки" до Австралии докатилась…

Если бы сейчас какой доктор Ваньке Воробьеву манжетку на руку поместил и артериальное давление у него измерил, то срочно бы рецепт выписывать принялся. Или даже бы госпитализацию порекомендовал ввиду гипертонического криза.

Сердце у Ивана в данный момент тоже гораздо чаще чем в нормальном состоянии билось, воробушком наружу готово было выпорхнуть. Тут и до инсульта не далеко или до инфаркта какого-нибудь. Например, миокарда.

Такие перемены декораций кого угодно с ног свалят.

У конвоира Ванькиного состояние было не лучше. К куму пленника вел, об архиерейском золоте мечтал, в мыслях его уже поделил. Причем, куму совсем малая доля досталась, а почти всё – самому солдатику…

Тут же раз и «Маузер» к виску тебе приставили. Ещё и меж собой пленившие кума и солдата что-то говорят, а понять не получается. В церковно-приходской школе живые иностранные языки не изучали. Коли же непонятно – значит страшно. Может погубить в сей момент они кума и его сговариваются? Чиркнет своим ножом по горлу куму один, второй в голову солдату из своего оружия выпалит и всё – отлетят их души на небеса…

Насчёт небес, это он зря. Души кума и Ванькиного конвоира давно уже в аду дожидаются. Огонёк под котлом со смолой уже не первый год чертями разведен, и сковородка раскалена, на которой их жарить будут. Рай они давно профукали, когда ещё до войны подгулявшего купца из Казани в подвале кума жизни лишили, а денежки его себе прибрали.

Ванька в отличие от солдатика и кума звучавшую сейчас иностранную речь понимал. Не на все сто процентов, но смысл её был ему доступен. Державший у горла кума нож спросил хозяина «Маузера», мол что делать будем. Их двое, а русских – трое. За всеми не уследишь. Тот одним словом подписал приговор куму, зарезать его приказал и Ванькой заняться. По имени, правда, Ивана не обозначил, а только как «третьего» назвал.

На одном из многих диалектов немецкого языка их захватившие сейчас общались, вот Ивану и не всё понятно было. Их Марта Францевна в школе классическому немецкому языку обучала, а говорили её ученики даже с берлинским акцентом. Попаданец то в советской школе знания получал, да ещё и с учителем немецкого там ему повезло. Уже потом, в институте на кафедре иностранного языка преподаватели головами вертели и выговору Ивана завидовали.