Девки гулящие 3 (Куковякин) - страница 93

Мужики только головами вертели. Рты у них заняты были.

– Доктора из дому в госпиталь привезли, так он с ними всю ночь и возился. Как теперь день и работать будет – замены то ему нет. – вздохнула Мария.

– Не веселые вести. Как бы нас со склада для поездок в уезды не вытребовали. – Федор отодвигая пустую тарелку в сторону проговорил. Заварки в чашку плеснул и кипятку из самовара добавил. Сахара нет, с таком пить чай принялся.

– Ладно вилами ткнули. Доктор рассказывал, не знаю, откуда ему и известно, что где-то под Тамбовом в уезде полицейских и младшего продовольственного комиссара живыми на части распилили из-за хлебушка. Озверел народ от такой жизни. Вы только про это не говорите никому. Устал доктор ночь работая, пол стакана спирта выпил, вот потом и проговорился. – опять зевая сказала Мария.

– Спать давай иди. Приберем мы тут сами. – отправил отдыхать сестру Ванька.

Посидели. Чай попили. На крыльцо покурить вышли.

– Дела… – Федор протянул.

– Не говори… – глядя куда-то в сторону бани ответил Ванька.

– Лучше то и не будет. – продолжил Федор.

– Не будет. – согласился с ним Иван.

– Что придумывать то будем? – почесал затылок Федор.

– Спать сейчас пойдем. Как встанем – покумекаем. – завершил разговор Иван.

Не гражданин из мира Ваньки Воробьева.

Забирают, ироды, у крестьян хлебушек.

Вятская губерния – это крестьянское царство.

Если в самом губернском центре, после того как «немка» по нему прошлась, сегодня уже и двадцати тысяч населения нет, то в самой губернии перед эпидемией почти три миллиона восемьсот тысяч человек проживало…

Сколько в сей момент на вятской земле народа – никто точно сказать не может. Местами в волостях некому даже отчеты слать – смертность при первой волне эпидемии была высокая, а сейчас уже вторая волна «немки» лютует.

Да, имеются в губернии ещё и одиннадцать уездов, а в них уездные городки. Но они по числу жителей тоже не велики. В Глазове и трёх тысяч душ сегодня не насчитаешь, в Елабуге – нет и девяти, то же самое в Слободском. В Уржуме и Яранске – по три с половиной тысячи жителей. Один Сарапул близок по жителям Вятке – до эпидемии почти двадцать одна тысяча обывателей там проживала.

Остальное – село и деревня…

Народ вятский раскачать трудно, долго они запрягают, но потом быстро ездят. Если уж понесутся куда сломя голову – не остановишь.

Хорошего в жизни крестьянина сейчас мало – работа от зари до зари, а на неё силы требуются. Кто переболел – ослаб, то одно, то другое болит, никак в себя прийти не могут.

Вырастишь что, тут же требуют – отдай, а самому что в рот положить? Если вдруг какие излишки чудом образуются и продать их решишь – бумажки РВР получишь. «Хабаловки». Так их в народе называют. Маленькие такие – бумагу, наверное, экономят. Напечатано на них – двадцать рублей или сорок рублей. Раньше такие суммы большими деньгами были, а сейчас – горькие слёзки. Причем, как получил их на руки – тут же трать. Завтра за них гораздо меньше дадут. Тает их ценность каждый день как снег под солнышком. Чтобы что-то серьезное купить – надо целую стопку «хабаловок» отдать.