, прямо как на парад вырядился. Начиная от добротных мягких сапог и заканчивая отороченной мехом
летней шапкой. Шапка, кстати, очевидно являлась предметом особой гордости главы деревни — иначе зачем он прихватил её с собой? А следом за крестьянином появилась и хозяйка терема — ведающая.
Почему-то думая о княжеской ведьме, Степа представлял себе стройную, с волевым лицом даму с резкими движениями. Реальность преподнесла сюрприз: со следящей за фигурой красавицей средних лет местную, вроде матери Куницы, ставленницу князя связывал разве что покрой платья, к слову, тоже расшитого по подолу, воротнику и отворотам рукавов. В остальном же дебелая тетка скорее тянула на супругу мужика, или даже дочь: излишняя полнота сочеталась с гладкой кожей без морщин и… аккуратно наложенной косметикой?! Вот это да.
— Чё изволите, путники, коль пришли? — первым «отмер» все-таки староста. Возможно, потому что женщина сразу же прикипела глазами к скрытому мешковиной трофею в руках Куницы.
— Мы извели волколака, людей охотившего у вас тут, хотим награду положенную за то, — успела вылезти вперед кошкодевушка. Молодой лесной ведьме только и осталось, что молча протянуть мешок с отрезанной головой.
— Не бери, дурень! — шлепнула тетка-ведающая по руке старосту. — Навертели халтуры какой, и не разобрать ничего. Кто только ткань зашептывал? Небось, с Кривого ручья материю брали? А ну на пол вываливай, что внутри, да подстели тряпку, подстели. А то саму заставлю полы в горнице отмывать. Посмотрим ишшо, что за волколак тако…
Куница с закаменевшим лицом проделала затребованное — и отрубленная голова тяжело выпала на подстилку, немедленно заляпав ту тошнотворными чёрными маслянистыми пятнами. Степан готов был поклясться, что здоровенные мухи того же оттенка черноты тут же соткались над ней прямо из воздуха! Княжеская ведунья мгновенно спала с лица, аж отгородившись от доказательства победы защитным жестом.
— Ну так что? — теперь уже настала очередь лесной ведьмы тыкать пальцем в голову. — Сомнения остались?
— Н-нет! — кажется, женщине очень хотелось сбежать, так её пугала оскверненная мертвая плоть. Да вот беда — все происходило в её собственном доме.
— Так что, мне и правда им, того-этого, награду давать? — глядя на развернувшуюся мезансцену, удивленно спросил ведунью староста.
— Давать, давать! — хищно подалась вперед Мява, чей пушистый хвост аж задрожал от азарта, норовя при том ткнуться в нос Степану. — И побольше!