Быть Корелли (Грэм) - страница 59

Алек и Джулиано переглянулись. Джулс прекрасно был осведомлён об иске, но не о Изабелле, поэтому Алек поспешил покинуть его кабинет.

— Переведи звонок ко мне.

В груди снова полыхнуло. Алек шёл к лифту, с мстительным наслаждением думая, что заставляет господина прокурора ждать. Лифт проехал двадцать этажей вверх, раскрылся прямо в фойе, где Селеста уже ждала его, стоя с трубкой в руке.

— Доброе утро, сэр. Перевожу? Он звонит лично.

По ней было отчётливо видно — она нервничала. Не каждый день ей приходилось заставлять федерального прокурора Чикаго висеть на трубке. То, что Осборн звонил не через секретаря заставило Алека зло, хищно оскалиться, забыв о том, что Селеста смотрела на него во все глаза и наверняка пугалась его реакции. Он редко проявлял эмоции перед подчинёнными, но тут они захлестнули его. Снова.

— Через минуту ровно.

Алек с улыбкой закрыл за собой дверь. Стоило чуть прийти в себя. Вид на озеро Мичиган был всё таким же, но для Алека будто бы всё изменилось. Он вдруг стал отмечать детали: жёлтый парусник, серая опора моста, вереница одинаковых машин — удивительно, как автоконцерны, пытаясь угнаться за спросом, едва ли не воруют идеи дизайна друг у друга! — туманная дымка, испарения после дождя. Значит, будет потепление…

Коммутатор замигал, раздалась лёгкая, ненавязчивая трель. Алек присел на краешек стола, снял трубку. Он был спокоен и абсолютно уверен в себе.

— Внимаю, — с лёгкой издёвкой в голосе произнёс Алек.

— Господин Корелли, мне кажется, вы недавно забрали что-то моё, — Осборн не поздоровался, но в его голосе звучали заискивающие нотки.

— Да, у нас с вами есть некоторые вопросы, для обсуждения которых требуется личная встреча. Вы согласны?

— А давайте пообедаем, синьор Корелли? В «Гондола»? Думаю, вы знаток в итальянской кухне, подскажете мне, чем утолить мою боль?

Алек хмыкнул. Осборн неплохо играл в подхалимство и панибратство, и это было даже интересно — Осборну явно было чем ответить, и Алеку не терпелось узнать, чем.

— Идёт, — он спрыгнул со стола с какой-то необъяснимой юношеской прытью. Что бы ни было, Изабелла Бланко теперь у него, и господин прокурор ничего не сможет с этим поделать. Лишь оплакивать собственное поражение. — У меня сегодня окно в три часа дня, вам удобно?

— Мне удобно, когда вам удобно, господин Корелли.

Если бы Алек мог видеть сквозь трубку, то он наверняка наблюдал бы, как Осборн раскланивается, как раскланивался тогда, на мэрском балу. В этом было что-то напускное, нарочитое, двусмысленное. Это был новый этап игры, которая началась с выстрела в подвале фамильного особняка Корелли. И Алек готов был сыграть.