Ведь я так и не увидела Кая, не знаю, где он…
Но осознание, что в моих руках телефон, и я могу беспрепятственно связаться с миром перебивает все прочие мысли.
Открываю дверь "Крузера" и сажусь на прогретое солнцем кожаное кресло. Огромный величественный "Крузер"… когда-то я так о нём мечтала. Чтобы как у Игоря, точь-в-точь.
"У моего отца такая же машина".
Господи, какой же я была дурой! Кай же сразу мне намекнул, кто он, ещё тогда, в торговом центре, нужно было только пораскинуть своими куриными мозгами! Но мои мозги были тогда в ширинке Кая…
"У моего отца такая же машина"
…
Если бы я поняла сразу, этого всего бы просто не было… Я бы могла… не знаю, что… Но я бы точно не дала себя так просто увезти. Я бы позвонила Игорю, в конце концов!
Завожу мотор и нисколько не удивляюсь, когда вижу, что бак полон. Он всё предусмотрел. Окно, двери, телефон, машина…
Птица, лети.
Он отпустил меня. Я мечтала об этом, я молилась об этом, но почему же сейчас так тяжело на душе, словно туда набросали тонну камней?..
Откидываюсь на спинку кресла и учусь снова быть свободной. Слушаю шум листвы за окном, жужжание невидимых мошек. Глубоко дышу, глотая взявшиеся вдруг откуда ни возьмись слёзы.
Я свободна.
Достаю из кармана телефон и набираю знакомый до боли номер.
— Алло? Ну, привет, туристка. Ты куда пропала? — ворчливо бурчит на том конце мама, и слёзы льются нескончаемым потоком. Утираю их запястьем и втягиваю носом солёную воду.
— Привет, мам. Как ты?
— Я-то? Я-то хорошо, что мне будет. А ты почему так рано вернулась? Из-за аномальной жары? Я смотрела по новостям, что люди там как на раскалённой сковородке.
— Из-за жары… — собираю губами слёзы, и глаза мои округляются, когда вдруг слышу на заднем плане тонкий голосок своего сына. — Ма-ам… Миша… Миша у тебя?!
— Здрасьте, приплыли! Так ты же мне его через подружку эту свою рано утром передала, а сама по делам удрала, — недовольно цокает. — Могла бы и забежать на минуту, бессовестная! Вечно у тебя на мать времени нет!
— Мам, дай мне Мишу… Пожалуйста, дай мне его, — я уже не слышу, что она говорит, я мечтаю только об одном…
— Раскормила ты его, конечно, такие щёчки. А говорят, там детей одними смузями и сырой рыбой кормят. Жаль, лопочет что-то непонятное, не расспросить толком… Мишенька, иди, мама звонит, — слышу уже словно издалека её голос, потом топот маленьких ножек и пыхтение в трубку.
— Пиет.
— Миш, Миша, это мама…
Господи, откуда во мне сильно сырости? Слёзы даже на колени капают.
— Пиет, мам. Я игаю. Пока.
— Всё, удрал, — перехватывает обратно трубку мама и тут же ворчливо: — И куда ты ему столько игрушек накупила? На какие шиши? Или этот твой, олигарх залётный, снова объявился?