— Вы знаете, что дача принадлежит вашему конкуренту Кузину? — позже спросил его следователь.
— Знаю, — ответил он, напрягшись. — Что это меняет? Он уже проходил по делу о покушении. Не вышло, теперь решил попробовать иначе.
Он понимал, к чему следак ведет. Хочет свести к банальным бандитским разборкам. Не выйдет. Зимин смерил взглядом следака и сказал, понизив голос:
— Мы терпилы или как? Адвоката пора звать? Так я могу. На чьей вы стороне, в конце концов, начальник? Тут беспредел творится, а я должен ждать, пока мою жену изнасилуют и убьют? И нерожденного ребенка. Ольга на третьем месяце, надо беречься.
Зимин в этот миг понял, что могло случится. Он не сильно разбирался в этих женских делах, но Ольга оставила в пентхаусе книгу, и он ее немного почитал на досуге.
— Нет-нет, Мирослав Иванович, — услышал он. — Вы все не так поняли. Но тут был взлом с проникновением, одно дело пересекается с другим, придется взаимодействовать с москвичами или передать дело по подведомственности.
Короче, следователю из провинции предстояла сплошная головная боль.
* * *
У Ольги сняли побои, зафиксировав гематомы от чужих рук, ссадины от падения, порез на боку и сбитые в кровь руки.
Ее сначала возмутили расспросы насчет возможного насилия. Прямо вывели из себя. Женщина наконец пришла в себя и даже огрызнулась на доктора, заверив, что согласна на осмотр гинеколога, если ему так надо.
На что усталый, давно не спавший мужик, подняв на нее глаза, сказал:
— Это просто стандартный вопрос. Если вы уверены, что все в порядке, то прошу на выход.
Она выскочила, как ошпаренная, потирая свежие перевязки, которые ей наложил врач. Руки все были в пластырях и пятнах от бетадина.
— Слав! — уткнулась она в грудь ожидающего мужа. — Что, все теперь будут думать, что меня там… ну… что они со мной сделали.
— Да плевать, — хмыкнул он. — Посылай этих умников на…
— Не ругайся.
— Как там ребенок? Все в порядке? — услышала она и подняла лицо, глядя ему в глаза.
* * *
Ей казалось, что все можно пережить, что она справится, но от этих слов она разрыдалась навзрыд. Зимин смотрел на это и не знал, что делать. Не понимал, что опять не так, и почему у жены вдруг истерика.
— Оль! — встряхнул он ее. — Да перестань ты. Доктора, может, позвать?
Она опять зарыдала, вернее, тоскливо завыла, как на похоронах, и ему вдруг стало жутко, словно случилось что-то страшное и непоправимое. Даже холодок пробежал по хребту.
— Хватит!
Он дал ей пощечину. Не сильно, так, чтобы пришла в себя. Помогло. Ольга так же резко замолчала, тяжело вздыхая. Он гладил ее по спине, пока она не задышала ровно и спокойно. Ну вот и умничка, вот, хорошая. Все.