То, что случилось потом, воин видел множество раз. Выроненное копьё, движение руки к горлу, хрип и бульканье… оседающее тело… судороги агонии…
Уаиллар выпрямился, с трудом осознавая, что сейчас произошло.
3
Уаиллар, сильный и удачливый воин, самым молодым в своём аиллоу заполучивший уши Пещерного Хозяина; Уаиллар, решительный и удачливый военный вождь, десятки раз водивший воинов в походы славы и трижды получавший новое почётное имя, Уаиллар, никогда не испытывавший страх настолько, чтобы потерять способность действовать — впервые в жизни почувствовал ледяной, сковывающий ужас и полную растерянность. В голове у него было пусто, если не считать сразу двух крайне неуместных мыслей: первая была о том, какими словами можно описать хрупкий звук, возникавший, когда остатки воздуха из легких убитого, пройдя через рассечённую шею, лопались кровавыми пузырями, а вторая — о том, почему, ради Великого Древа, он сейчас думает об этом?
Воин оставался в той же позе, в которой был, метнув свое аэ, он даже не опустил руку. Он сидел так, даже не дыша, пока из тела Великого Вождя Ллуэиллэ выходили кровь и жизнь, пока тот хрипел, булькал и дёргался. Когда отец Аолли, наконец, затих и вытянулся, Уаиллар шумно выдохнул и с силой ударился несколько раз головой о твердую и гладкую глину пола. Ему хотелось завыть в голос, так громко, как он только сможет — но он не настолько потерял голову, чтобы не понимать, что этого делать нельзя.
- Что же я натворил… — тихо, не громче выдоха, и очень медленно сказал он.
Во-первых, Уаиллар вернулся в поселок без Аолли — и за это подлежал смерти по решению Великого вождя.
Во-вторых, он нарушил уарро, войдя неприглашённым в ааи Великого Вождя — и за это подлежал смерти.
В-третьих, он убил воина из своего клана — и за это подлежал мучительной смерти у столба пыток.
В-четвертых, он убил Великого Вождя, и за это никакой мучительной смерти не было достаточно: не было наказания, соответственного этому преступлению, ибо никогда за множество поколений, которые помнили аиллуэ всех известных кланов, никто не смел поднимать руку на Великого Вождя своего клана.
И, как будто этого мало, — он убил отца своей Аолли.
Первым побуждением его было перерезать себе горло здесь же, над ещё теплым телом Ллуэиллэ. Потом он ясно, как наяву, услышал в своей голове голос круглоухого калеки, который говорил за старшего многокожего перед тем, как они отпустили Уаиллара: «Ты смотреть и думать. Ты не приводить молодой круглоухий, как сказано, твоя женщина остаться у нас и умереть».
Если он не придет на поляну вовремя — Аолли умрёт.