Я закрыла глаза. Не осмелилась обернуться и посмотреть, слышал ли кто-нибудь звук, который я издала от шока, вызванного этим мимолетным контактом с собственным телом. Стены моего кабинета не отличались безупречной звуконепроницаемостью.
И все же я продолжила ласкать себя, положив большой палец на половые губы. Нежно и медленно водила по ним, немного вправо, немного влево, чуть вниз, и снова вверх. От ощущений все внутри меня сжалось и затрепетало, словно я мастурбировала впервые. Мне пришлось прикусить язык, чтобы сдержать нарастающие звуки удовольствия.
Я приоткрыла глаза. Уставившись на экран, совсем ничего не видела, кроме расплывчатых кругов. Отвлекала себя дразнящими движениями вперед-назад. Жар расцветал под кожей и мышцами, и даже если бы сработала пожарная сигнализация, мне нужно было закончить.
Начала стимулировать клитор легкими, как перышко, осторожными касаниями, словно дотрагивалась до хрупкой вещи после долгих месяцев пренебрежения.
Я издала едва заметный всхлип.
Слава богу, в коридоре никого не было.
Я позволила своим мыслям переключиться на человека, стоящего за этими провокационными сообщениями. Представила себе темную фигуру, наблюдающую за мной в дверном проеме с молчаливым одобрением. Возможно, он бы даже улыбался.
Хорошая, хорошая девочка.
Я засунула два пальца во влагалище, при этом умудряясь убедительно изображать деловитый настрой.
Приоткрыла губы и тихо выдохнула.
Теперь во мне не осталось ничего милого, не так ли?
АЛЕКСАНДР
Я попаду в ад. Я знаю это.
Лолита, чрезмерно-упрямая-и-вечно-заносчивая, Поклонская, вероятно, именно в этот момент запустила свои безупречные наманикюренные пальчики в милые боксерские шортики.
Происходило определенно то, что я меньше всего ожидал, с той, на кого никогда не рассчитывал.
Я с трудом заставлял Лолиту являться на работу вовремя и выказывать мне — своему-на-секундочку-боссу — малейшее уважение.
Но вот она здесь, выполняет грязную команду совершенно незнакомого человека.
Неужели эта женщина всегда была такой? Неужели ее всегда возбуждали властные мужчины, которые говорили ей, что делать? Или это была какая-то скрытая темная часть ее души, которую «Мистер А» восхитительным образом помогал широко раскрывать?
Я подумал о карих глазах Лолиты, которые обычно выглядели сердитыми. Сейчас она, скорее всего, держала их закрытыми, полностью отстранившись от неподдельного возмущения. А вместо саркастичных замечаний с ее губок срывались томные вздохи. Издавая тихие стоны, она преодолевала сводящий с ума трепет. Заставляла себя кончить, зная, что кто-то может подглядывать за ней.