Один из руберов вдруг вырвался вперёд и тут же поплатился, Вожак на ходу приложил его плечом и тот со всего маху впечатался в стоящую машину, смяв её окончательно, а затем его погребли под собой другие твари. Лёгкий укол смерти, минус один, ухмыльнулся Медоед, всё так же не двигаясь. И вот стая ворвалась в радиус действия Сдвига.
Один из ближайших руберов ткнулся мордой в асфальт и покатился, об него споткнулись ещё пару тварей, другие успели среагировать.
Шестьдесят метров.
Сдвиг. Сдвиг. Ещё две твари мёртвыми мешками валятся под ноги собратьев, врезаются в машины. Скрежет металла, недовольный рык Вожака.
Сдвиг. Ещё один кусач катится трупом. Ещё Сдвиг, ещё и ещё.
Сорок метров.
Оставшиеся твари вдруг резко тормозят, даже Элитника повело, но движения они не прекратили.
Сдвиг, Сдвиг. Два новых трупа.
И в этот момент Дима заорал–зарычал сам и выстрелил собой в чудищ, «фокусируя» «зверя» на монстрах и продолжая использовать Сдвиг.
Когти проносятся в опасной близости, Крюки, в который уже раз, вгрызаются в податливую плоть, уход, нырок, взмах, коса горячей крови выплёскивается из страшной и глубокой раны на боку рубера! Снова уход, Сдвиг, щит, болезненная вспышка в голове от удара твари о кинетическую преграду, это Элитник беснуется, не может понять, почему эта маленькая, наглая еда всё ещё жива?! Откуда в ней столько прыти и к тому же убивает его младших братьев! А ещё Элитник не может понять, почему от этой еды пахнет Врагом и вообще, почему эта букашка ощущается словно не менее сильный противник, Вожак другой стаи?! Это злит и пугает одновременно!
Плавный уход от очередного взмаха костяной пилы на лапе рубера… подшаг, рассечь бок твари, отскок, разворот, уход и одновременно взмах Крюком, отсекающий кисть и «рубило» другого монстра, отшаг, отскок, Сдвиг. Очередной рубер, окровавленной изрезанной тушей валится на асфальт, заставляя Элитника споткнуться и опереться на обе передние лапы. Мгновенный подскок, взмах, ещё один в районе пасти твари, отскок и чудище ревёт, заваливаясь на бок, лапа вдруг изогнулась под неправильным углом, из новых ран хлынула горячая кровь.
Оставшийся в живых, израненный рубер, из огромной раны на боку которого показались петли сизых кишок, решил не продолжать эту схватку и коряво рванул в сторону лесополосы. Сдвиг. Смерть.
И вот их осталось двое, Медоед, уставший уже, давно он так не «развлекался», и Элитник, раненый Крюками в десятке мест, недоумевающий, злой, как тысяча лотерейщиков, замерли друг напротив друга.
— Ну, вперёд, тварина! — прорычал Дима, щёлкнул монстра Сдвигом. Не пробил. Но разозлил ещё больше. И танец со смертью продолжился. Медоед вертелся вокруг твари, уходил от атак, наносил раны сам. Крюков явно не хватало, чтобы быстро прикончить чудище, но уже больше десятка глубоких резаных ран рано или поздно о себе скажут, ослабят эту машину смерти.