Орды. Круги. Коридоры, о которых говорил отец, цикличность и очерёдность перезагрузок в Пекле… твою же… а ведь всё на поверхности лежит. Твари «идут» за подгрузившимися городами, перезагрузки «уводят» всё возрастающие Орды вглубь Пекла, туда, где самая мясорубка и где выживают ТОЛЬКО самые сильные…
Мыслепоток прервала Анжелика:
— Что?
— Это опустошение будет, говорю, — закончил мысль Дима.
— Ты о чём–то другом подумал, будто тебя осенило чем–то, — зашла с другой стороны девушка.
Медоед чуть сощурился, вот как она это делает?
— С чего ты взяла?
— Да на лице у тебя написано всё, — не слишком правдиво ответила она и парень это уловил. А про себя ещё усмехнулся, «хрен–тебе» у меня на лице написано. Покерфейс Дима научился делать на Малине прекрасно. И именно сейчас, в этом разговоре, старался поддерживать это выражение. Единственное, в глазах что–то отразиться могло…
— Подумал, хорошо, что Орды оттуда выходят крайне редко и не очень многочисленные. Да и вспомнилось кое–что, не очень приятное…
Девушка явно не поверила, но допытываться не стала, отступила, хотя любопытство было написано уже, как раз, на её лице. Кваз же не спеша поедал принесённую еду и казалось, даже не слушает. Но это не так, слова Медоеда он впитывал не хуже губки.
— Видели когда–нибудь, как твари в перезагрузившийся город входят? — решил сменить тему Дима. — Не стая и даже не свора. А как вливается волна голодных заражённых… — виденное не раз в Пекле, отчётливо «встало» перед глазами, словно вот, он снова стоит на крыше высотки и наблюдает, полностью погасив эмпатию, чтобы не ощущать всех тех смертей и ужаса поедаемых заживо людей.
— И как… это? — странно завороженно спросила Анжелика.
— Жутко… то, что здесь происходит на кластерах, так… детский сад… так вот, влетели однажды с… отрядом, в такой город… людей куча, живые ещё. А мы как эти, террористы, с оружием, шарахаются все от нас. Выбрались, в общем, к ближайшему дому повыше и на крышу. Только так спастись можно. Представьте сотни и сотни грызущихся и рвущихся в одну сторону тварей. Разных. А позади Элита подгоняет… но не это самое страшное, — Дима поднял взгляд от стакана, в котором до этого рассматривал игру пузырьков и встретился взглядом сначала с квазом, а затем повернул голову к девушке. — Вой, — снова небольшая пауза. — Вот, что самое страшное. Крики тысяч умирающих сливаются в единый вой. Жуткий и страшный и над кластером поднимается, как дым от пожаров… такой, что свихнуться можно.
Некоторое время молчали. Даже Шмель проникся, перестав есть. Удивила Анжелика, у Медоеда создалось впечатление, словно она сама пережила эти моменты, от лица её и кровь отхлынула даже.