Ермолов ловко выудил из внутреннего кармана пиджака пропуск-карту и приложил ее к настенной панельке со сканером. Затем он ввел персональный код, и безлюдное пространство заполнил короткий сигнал о том, что доступ разблокирован, поэтому они могут войти внутрь.
Девушка неосознанно замедлила шаг, отвлекшись на рассматривание коридора с черными матовыми стенами и белым глянцевым потолком. Помимо них здесь больше никого не было, и именно на такой расклад событий рассчитывал Герман.
Он провел Леру в свой кабинет, отличавшийся от домашнего разве что размерами, и запер дверь на ключ на случай непредвиденного вмешательства посторонних.
— Пожалуйста, располагайся, — положив руку Мелентьевой на поясницу и подталкивая вперед, попросил Герман.
Он впервые прикоснулся к девушке с тех пор, как они снова оказались в присутствии друг друга. Ермолов ощутил, что Лера вздрогнула. Она кивнула в ответ на его предложение и скромно присела в кресло напротив длинного стола, на котором сохранился безупречный порядок.
Держа колени плотно сомкнутыми, шатенка нервно покусывала нижнюю губу. Ее взгляд метался из угла в угол.
— Итак, мы здесь. Что дальше? — наконец, она подняла глаза вверх, к его лицу, в тот момент, когда Герман почти бесшумно приблизился к ней со спины и забрался на край стола таким образом, чтобы отчетливо и целиком видеть Леру перед собой.
Герман читал Мелентьеву, словно открытую книгу. Девушка не находила себе места, ерзая в кресле и меняя позу с периодичностью в десять-пятнадцать секунд. Ему казалось, что если бы не шорохи, издаваемые ее неугомонным перемещением, он мог бы легко прочесть мысли в голове своей спутницы.
— Мне не нравится то, как мы с тобой разошлись, Лера, — честно высказался Герман, впившись пальцами в край стола.
Она поджала губы и отвернулась. Брюнет буквально слышал слова, крутившиеся на кончике ее языка. Он слышал, с какой интонацией она обрушилась бы в ответ на подобное начало беседы. Но Лера держала себя в руках, терпеливо позволяя мужчине выговориться.
— Я создал жуткий бардак и очень об этом сожалею, — хрипло изрек Герман. — Мне нужно объясниться перед тобой, Лера. Поэтому я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня.
Мелентьева разомкнула губы, но тут же сомкнула. Она просто кивнула, сложив руки на коленях.
— Ты была первой женщиной, с которой я переспал за последний год, — его признание прозвучало едва ли громче шепота.
Ермолову потребовалось несказанное усилие воли, чтобы озвучить данный факт вслух и тем более — поделиться с кем-то. Он мог часами разглагольствовать о сложном устройстве мира бизнеса, не теряя пылкости в процессе долгого повествования. Однако мгновенно заминался и становился неуверенным перед одной студенткой, которая запала ему в душу, объясняя обычные человеческие чувства.