И удары, удары, удары…
— Держись, Иван! — слышал я голос Люцифера. — Не дай ему себя сломать. Если хочешь, только скажи: я нападу и убью его. Будь спокоен — убью, несмотря на разницу в уровнях.
— Стой где стоишь. Не сомневаюсь, что ты убьешь Эрма. И даже еще кого-нибудь. Они думают, что ты просто супер. Боятся тебя — это поможет. Но потом-то что? Всех тебе не одолеть. Погибнешь, а меня продолжат пытать. Ничего не изменится.
— Крепкий сучонок! — удивлялся Эрм. — Только твоей крепости надолго не хватит. Видал я всяких, — а каменных не видал. Все рано или поздно дают слабину в умелых руках. Знаешь что? Давай поколочу тебя по пяткам. Это такое удовольствие, от которого любые крепыши сходят с ума и умоляют о пощаде. Решено: делаем отбивные пятки! Слышь, недоносок? Мы за сегодняшний вечер таких блюд наготовим, каких ни в одной таверне не подадут!
— Приготовь лучше каши из собственного дерьма и сожри ее. Самое то паек для говноедов.
— Ты еще что-то вякаешь? Нет, дорогой, — это ты сперва обоссышься, потом обосрешься, и будешь жрать свое говно! И чужое. Каждый, кто захочет, насерет тебе в рот, а ты будешь глотать и говорить спасибо. Зови свою клячу! Я лично перережу ей глотку. Зови, я сказал!
— Отсоси.
— Ах так?..
— Держись, Иван! Не дай ему себя сломать! Не дай!
— Спасибо тебе. Как здорово, что ты не послушал меня и остался. Не знаю, что бы сейчас делал без тебя.
— Потому я и остался.
— Зови лошадь! Причем без глупостей! Она должна просто подойти. Зови!
Если станет совсем невмоготу, скажу Люциферу, чтоб убил Эрма, следом меня, и ускакал из лагеря… Нет, нельзя. Он не успеет ускакать. И не захочет.
Но он только начал жить новой жизнью, только начал! Я его в эту новую жизнь втянул, и сам видел, как он стал молодеть, как все больше прояснялись помутневшие от старости глаза, наливались силой дряблые мышцы, становились уверенней движения. И теперь поставить на этом крест?
Однако где другой выход? Ведь Эрм прав — совсем каменных героев не бывает. Неважно, как долго я продержусь. Если не умру, в итоге или действительно запрошу пощады на радость мучителям, или сойду с ума. И какая разница, какой по счету палач меня доконает — этот, приставленный виконтом, сам виконт?
Читал как-то, что в подобной ситуации можно откусить самому себе язык и истечь кровью, прежде чем кто-то поймет, что происходит. Дойду до ручки — попробую.
— Зови лошадь! Я хочу видеть ее кишки на земле!
— Мало ли что ты хочешь. Я тоже хочу видеть твои кишки на земле…
— Держись, Иван! Я здесь, рядом. Я не ушел и не уйду. Я всегда буду рядом.