— Но почему никто не попытался освободить духов позже?
— А кому это нужно? Ради чего?
— Да хотя бы по доброте души. Из сострадания.
— Ты только что побывал в плену — оттого тебя и беспокоит чужая несвобода. Но на разрушение древних чар потребуется мана, много маны. Кто станет ее возмещать? Не освобожденные же духи. Они и так истощены долгим заточением.
— Истощены, говоришь? Это плохо. Но минимально защитить нас от нечисти они смогут?
— Вот видишь — в тебе уже заговорила практичность… Да, они смогут. Ты собираешься их отлично подкормить. Малое полное подношение — не слишком частый дар и свободным бесплотным. Так что будь спокоен. Вообще говоря, порабощенные духи — не лучшие помощники. Ведут они себя точно так же, как и обычные рабы. То есть о качестве выполняемого дела не пекутся, за результат не переживают, и при любой возможности стараются вовсе увильнуть от работы. Однако когда после долгих веков одиночества и скудости кто-то вдруг ни с того ни с сего просовывает сквозь решетку их темницы корзинку с роскошным обедом, — они для такого нежданного благотворителя расстараются. Будь уверен — ничего из имущества Свэна они не оставят себе. Каждая мелочь будет немедленно обменяна на ману.
Совсем как у наших зеков на зонах и в тюрьмах, подумалось мне. Те тоже все подряд меняют на чай.
— Тогда приступим, — сказал я. — Добрые дела, особенно для собственной выгоды, надо творить не откладывая. Только сперва давай обсудим один нюанс. Наш Свэн оказался парнем не бедным. Я правильно понимаю, что даже самое полное подношение не обязано включать в себя деньги усопшего?
— Деньги безлики, — ответил Люцифер. — Они предназначены для того, чтобы переходить из рук в руки, и в их естестве не остается следов естества временных владельцев. Если ты обнаружил у управляющего ожерелье из монет, то должен включить его в подношение. Просто монеты можешь включать или не включать — на твой выбор.
— Демиурги проявили мудрость, утвердив такой порядок, — пробормотал я. — Иначе большинство подношений не состоялось бы.
Время было не совсем мое — близилась полночь, и прочитать до ее наступления все положенные молитвы и заклинания я не успевал. Но мне казалось, что для принесения в дар вещей дважды убитого Свэна неведомым духам в построенном истребленными давным-давно варварами лабиринте момент самый подходящий. Разложив трофеи на плаще посреди площадки, я встал с краю, а Люцифер занял место позади, в проходе. Все произошло немного не так, как у часовни путешествующих: мрак не наползал со стороны, он появился из земли вокруг подношения, окутал его и устремился вверх бушующей струей, словно в центре лабиринта образовался гейзер, извергающий непроглядную тьму. Когда он исчез, вещей на площадке не было. И плащ на сей раз духи, конечно, забрали тоже.