– Брешешь, «уголовка»! – рявкнул эсер, стоявший возле Митрохина и потянувшийся рукой к карману.
Схватив его за шиворот и развернув к себе, я по всей форме провел хук с правой. Его голова откинулась назад, и он без чувств повалился на землю. Другие эсеры, недолго думая, кинулись на меня. Мне на подмогу тут же пришли Скворцов, Гудилин и Щербинин. Толпа шарахнулась по сторонам, давая нам и дружинникам эсеров место для потасовки, которая не преминула начаться. В ход пошли кулаки, локти, ноги. Уступать никто не хотел. Скворцов сгреб сразу двоих, ударил их друг об друга и отшвырнул, словно это были тряпичные куклы. Гудилин и Щербинин тоже были не лыком шиты и сражались как львы. Я технично, как учили, отбивал наскоки, не упуская возможности раздавать оплеухи направо и налево. Эсеры стали потихоньку отступать, но к ним присоединились бывшие купчики с приказчиками и буфетчиками, и пришлось пятиться назад уже нам. Кто-то из купчиков выхватил нож и попытался подло ударить мне в бок. Я едва увернулся. Тогда он сунулся с ножом к Гудилину, порезав ему руку. И в то же мгновение грохнул выстрел. Это Светловский решил положить конец драке, качнувшейся в сторону кровопролития.
– Довольно! – гаркнул он. – Расходимся или мы палим без разбору!
Эсеры и купчики, переглядываясь и чертыхаясь, начали отходить. Митрохин, буравя острыми черными глазами Светловского, злобно крикнул:
– Позор пособнику большевиков и его приспешникам!.. Вы все горько пожалеете об этом!.. Идемте, друзья, здесь не получилось, отыграемся в другом месте!
Толпа быстро схлынула с территории складов, как будто ее сдуло ветром. Только старики да старушки еще какое-то время оставались поблизости, но, в конечном счете, разбрелись по домам и они.
– Митрохин не врет, – сказал Светловский, спускаясь с порожек. – Сейчас еще где-нибудь устроит заварушку. Надо быть начеку.
Доведя охрану склада до пяти человек, он повел нас к зданию милиции. По пути мы окорачивали граждан, спешивших к продовольственному складу с сумками и мешками, и отправляли их восвояси. Многие не возражали, некоторые же посматривали на нас с плохо скрытой недоброжелательностью, если не сказать больше. Едва дошли мы до восточной кромки Коммунальной площади, как нам навстречу выскочил запыхавшийся милиционер.
– Товарищ Светловский, эсеры собирают митинг на бывшей Старобазарной площади!
– Вот, гад!.. Вперед, ребята!.. Гудилин, дуй к Журкину! Пусть перевяжет руку.
Через десять минут мы уже были на площади, которую не так давно переименовали в Революционную. Митинг, по всей видимости, возник задолго до появления Митрохина и его дружинников, но именно они повысили градус возмущения каменотесов и кожевенников, коих было большинство. Позади эсеров, как и у складов полчаса назад, теснились бывшие купчики и приказчики.