– Как вас зовут? – спросил я как можно дружелюбнее.
– Тихон Петрович, а в чем, собственно, дело? Отчего мной заинтересовался уголовный розыск?
– Тихон Петрович, успокойтесь. К вам никаких претензий. Мне просто необходимо какое-то время побыть в вашей квартире.
– Какое-то время?
– Самое большое, полчаса.
– А, ну, можете располагаться. Присаживайтесь к столу… Полагаю, у вас задание?
– Никаких вопросов!
– Понимаю, понимаю… Может быть, чаю?
– Горяченького? Не откажусь.
Cтарик, кивая головой, отправился на кухню. В подъезде между тем послышались тихие шаги. Я подошел к выходу и затаил дыхание. Когда посетитель поднялся по лестнице на второй этаж, я тихонько приоткрыл дверь и навострил уши. После двух длинных и одного короткого звонка послышалось: "Насчет масляной краски". Дверь наверху, скрипнув, открылась и закрылась. Точно таким же условным звонком и паролем воспользовался и следующий посетитель.
Ну, что ж, все ясно. Торчать в квартире больше не имело смысла.
– Тихон Петрович, мне пора, – заглянул я на кухню, отодвинув занавески.
– А как же чай?!
– В следующий раз… Воспользовавшись черным ходом, я могу пройти к оврагу?
– Да, конечно, напрямик через сады.
Я выскользнул из здания, нырнул в сад, отклонился чуть вправо и оказался на Липовской по-над самим оврагом. В отвершке, заросшем сухой травой и бурьяном, меня ждали с нетерпением.
– Ну, что там? – поинтересовался Светловский.
– Как со сбором мятежников? – спросил Яркин.
– Подходят, – ответил я. – Звонят в дверь к Чистовскому двумя длинными и одним коротким. Пароль: "Насчет масляной краски".
– Так, – проговорил Яркин. – Инструктаж короткий: идем к дому, поднимаемся на второй этаж, ждем, когда откроется дверь, врываемся в квартиру и обезоруживаем всех присутствующих. Если кто из них заартачится и окажет вооруженное сопротивление, стрелять наповал!.. Есть что добавить, товарищ Светловский?
– Все по делу!.. Время вышло, вперед!
Сборная группа чекистов и уголовного розыска выбралась на Липовскую, через сады прошла к заднему фасаду дома Чистовского и оказалась в первом подъезде. Я возглавлял движение по лестнице, Светловский и Яркин шли следом. После условного тройного звонка и пароля дверь, издав негромкий скрип, отворилась. В тамбуре стоял дородный человек в черном костюме-тройке, жилетке, с пенсне на переносице. Понять он ничего не успел. Светловский вынырнул из-за двери и, приставив ствол нагана к его лбу, приложил палец к своим губам.
– Тсс, молчи!
– Кто там, Иван Казьмич? – донеслось из квартиры.
Скосив испуганные глаза на револьвер, Иван Казьмич попятился. В следующую секунду в квартиру хлынула вся оперативная группа с криками «Руки вверх!» и выстрелами в потолок. Эффект от вторжения был ошеломляющий. Сидевшие в зале за большим продолговатым столом заговорщики, перепугавшись, повскакали со своих мест, не зная, что предпринять. Только двое успели выхватить револьверы, но их тут же нашпиговали свинцом. Потянулись было за оружием Белый с Алексом, однако во время передумали, подняв руки вверх.