– О Боже, пропало добро! – обхватил голову одной рукой бывший купец.
Я тронул его за здоровый локоть.
– Вы сказали, что главным у них был высокий человек в длинном плаще. А черты лица у него какие?
– Да какие, обыкновенные!
– Глаза?
– Глаза как глаза, голубые, кажется.
– Особых примет, ну, там бородавок, родинок, наколок, не заметили?
– Нет, не заметил.
– Чем он занимался, когда вошел в дом?
– В зале за столом сидел все время.
Я подошел к столу, но ничего особенного я на нем в ходе осмотра не обнаружил. Cветловский снова обратился к ограбленному с вопросом:
– Другие ряженные как выглядели, Павел Иваныч?
– Не приметил, они тут такой бардак учинили, что у меня голова кругом пошла.
– А понятые? Возможно, они нам что-нибудь расскажут.
Cтарик взлохматил волосы, задумался.
– К Галкиной и приставать не след. Как есть, деревенщина! Простояла здесь с выпученными от страха глазами, ничегошеньки не поняла. А к Алешке Будникову сходите. – Он прищурился и закивал головой. – Мне показалось, что он признал главаря, все на него косился да жевал губами. Не обессудьте, ежели окажется, что это только мои догадки. Сам хотел к нему зайти. Он помоложе меня будет и пьяница, каких поискать.
Составив подробную опись украденных вещей, Терпугов проводил нас до тротуара и кивком головы указал на деревянный соседский флигель.
– Хибара Будникова!
Мы прошли к разбитой калитке с полустершейся надписью «Злая собака». Перекошенная конура была пустой: четвероногий сторож давным-давно исчез со двора. Как и конура, обветшавший флигель производил жалкое впечатление. Крыльцо исчезло (видимо, пошло на дрова), само жилище лишь отдаленно походило на жилое. Тесовая крыша в двух местах провалилась, одно из окон было крест-накрест заколочено грубыми досками. Мы громко постучались. Тишина. Толкнули замшелую дверь, она со скрипом и приоткрылась. В сенях в самом неприглядном виде лежали чурки, грязные ведра, прохудившиеся кадушки. На чердак вела не лестница, а сучковатое сосновое бревно, дверь на двор была с такими щелями, что напоминала штакетник.
– Гражданин Будников! – строго произнес Светловский.
Никто не отозвался. Я взялся за ручку и открыл обитую старым дермантином дверь. Привыкая к полумраку, сначала оглядел жалкую комнатенку, потом посмотрел на пол. В дальнем углу, как показалось, лежал ком тряпья. Я подошел ближе, присмотрелся и покачал головой. Это были не тряпки, а труп Алексея Будникова! Он лежал с открытыми глазами лицом вниз, раскинув руки в сторону. Возле скрюченного тела чернела большая лужа крови.
* * *
В Угро нас уже поджидали Скворцов, Гудилин, Карпин и Щербинин. После рукопожатий все расселись по местам в ожидании указаний. Люди в городе еще нежились в постелях, мы же были готовы выполнить любое задание начальника.