Мне долго не спалось, мысли кружились в голове нескончаемым хороводом. Думалось о станционных аферистах, уличных хулиганах, струхнувшем Тальском, о миловидной Лидии… Кажется, я ей приглянулся… Е-ма-е! Ольга осталась в том времени, тут завязываются отношения с Лидией! Я здесь застрял навсегда, или высшие силы все же сподобятся вернуть меня обратно?..
Утром, усвоив чайку с бутербродом и надев костюм, я поспешил в здание милиции. Светловский был в кабинете один, дымил папиросой и выглядел чернее тучи. Мой короткий рассказ о тщетном ожидании в столовой остался без комментариев.
– Вы чем-то расстроены, Григорий Иваныч? – спросил я, чувствуя себя не совсем уютно.
Начальник, прежде чем ответить, потрогал подбородок и тяжело вздохнул:
– Тут записку от Белого подбросили в кабинет. Читай!
Он протянул мне небольшой листок, и я пробежал по нему глазами:
«Шкет в надежном месте, гражданин Светловский. Неплохой, шустрый пацан, но если ты не будешь сговорчивым, он умрет! Мое предложение: ты освобождаешь сегодня вечером без всяких условий Плешивого, я отпускаю мальца. Если же откажешься, труп Шкета завтра утром обнаружится на берегу реки! Плешивого не прессовать, никаких допросов, иначе Шкет будет покалечен!»
– Что скажешь? – проговорил Светловский.
– Но Плешивый же в лихорадке!
– Вчера вечером ему стало лучше, и Белый в курсе.
Я в расстройстве поcмотрел на начальника.
– И как же это Шкет прокололся?
– Сдается мне, что нас кто-то приметил в «Живом уголке».
Мы помолчали. Светловский курил, по привычке перемещая папиросу из одного угла рта в другой. Я хмуро прикусывал нижнюю губу.
– Как думаете поступить, Григорий Иваныч?
– Белый давит на больное место. Шкета жалко, по сути, ведь мальчик, вся жизнь впереди. Его еще можно исправить, направить по настоящему пути… Если до вечера ничего не придумаю, придется пойти на эти условия.
– А как к этому отнесется товарищ Маркин?
– Илья Григорьевич, думается, не будет против обмена… Земля круглая, с Плешивым мы еще встретимся… Придет время, разберемся со всей этой гребаной бандой!..
– А, вдруг, Белый уже пустил Шкета в расход?
– Не хочу даже думать об этом… Так, ты сейчас едешь со Скворцовым на станцию. Он еще с вечера приготовил все бумаги для сделки с толстым аферистом. Веди себя непринужденно, не дай ему раскусить тебя. Когда же он поставит свою роспись, Скворцов с группой захвата возьмет его за жабры.
Я одернул костюм перед зеркалом, поправил браунинг под рукавом и двух словах рассказал о вечернем происшествии, опустив факт неприглядного участия в нем Тальского и утраты им оружия.