Глубоко вздохнув, я продолжила чтение.
– Прежде чем Прозерпина покинула Подземный мир, Плутон подарил ей гранат в качестве прощального подарка. Однако это был хитрый ход. Все олимпийцы знали, что если кто-нибудь что-то выпьет или съест в Подземном мире, им будет суждено остаться там наве...
– Опять эта книга? – прервав мой рассказ, раздался пронзительный голос, похожий на скрежет гвоздей по школьной доске.
Решив не поворачиваться к обладательнице голоса, я закрыла книгу и посмотрела на синие воды залива Мирабелло. Отсюда, сверху, я не чувствовала запаха соленой воды, но видела волны, накатывавшие на берег. Иногда я закрывала глаза и представляла, как лежу там внизу в гамаке и вдыхаю морской аромат.
– Ты же в курсе, что эта штука ничего не понимает, а? – продолжил надоедливый голос, вырывая меня из грез. – Этот ребенок, – прошипела она.
– Вот почему я мать, а ты тут горничная, – я поцеловала дочь в лоб, вдохнув ее свежий детский аромат, смешанный с легкими нотками хлора после купания в бассейне. – Она не «эта штука». И ей уже почти шесть месяцев. Моя дочь сидит и ползает. Она смеется и... – я развернулась к нашей прислуге, злясь на себя за то, что поддалась на провокации. Однако ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, когда она говорила о моей дочери, как о какой-то инопланетянке, внутри меня просыпались инстинкты матери-медведицы.
Окинув взглядом ее тело, я отметила, что она надела узкое платье цвета креветок и белые босоножки на высоком каблуке, а на лице нанесено столько косметики, будто ей нужно идти в клуб, а не прачечную. Губы, накаченные коллагеном, были плотно сжаты, выказывая ненависть и замешательство, отчего я закатила глаза. И я еще пыталась ей что-то объяснять. В ее теле не было ни единой материнской косточки. Я сочувствовала всем растениям, людям, животным и минералам, о которых она принималась заботиться. Все были обречены на смерть через пару дней.
Я покачала головой, отказываясь в миллионный раз объяснять, что моя дочь, вероятнее всего, умнее в шесть месяцев, чем она в... сколько бы ей ни было. Трудно было сказать наверняка. Ее голос был визгливым и плаксивым, что можно было счесть признаком юности, но из-за косметики она выглядела куда старше.
– Не бери в голову. Что тебе нужно?
– Ужин на столе.
«О Боже, пожалуйста, скажи, что она что-то заказала». Если мне придется съесть хоть еще ложку ее домашней стряпни, я как-нибудь сброшусь с этой скалы. Мне нужно серьезно поговорить с Арисом, как только он вернется. То, что Селена решила поиграть в семью, не означает, что я должна страдать.