Троули говорила с таким благоговением, что по телу пробегала дрожь, а я недоумевала: зачем этим нимфам проверять нас. Других дел, что ли нет? Как говорила Алиса из сказки: «всё страннее и страннее».
Одна из дриад подошла к настоятельнице и с поклоном передала той холщовый мешок, внутри которого, стоило матушке Гайте развязать его, обнаружились тряпичные куклы без лица. Их было ровно двадцать пять, и каждой досталось по одной. Моя игрушка чуть отличалась по цвету от остальных и была выполнена из ткани более тёмной окраски.
В руках дриад появились небольшие ножницы с кривыми концами, и я с тревогой покосилась на них, не смея нарушить песнопения дриад, которыми они сопровождали нас до священного источника.
Озеро было небольшим. Тёмная вода казалась холодной, скрывающей подводных чудовищ, только и ждущих, когда им принесут в жертву очередную деву. Я оглядываясь, желая поглядеть на Зеленозубые камни и понять, почему их так назвали, но сколько ни вращала головой, так и не увидела.
Две дриады неожиданно подошли ко мне и, взяв за руки, в наступившей тишине, давящей на уши, вывели из толпы. Зелёное платье, которое я надела только этим утром, уже лежало на песке, а я осталась в одном нижнем белье, ещё том, что напоминало о доме. Вскоре и эти вещи присоединились к верхней одежде. Раздевшись догола, я не испытала смущение или стыд. Всё происходящее до сих пор казалось настолько нереальным, что я с минуты на минуту ожидала пробуждения.
Мне молча срезали довольно длинную прядь волос и с поклоном передали её матушке Гайте. Та, прочитав короткую молитву на незнакомом языке, спрятала волосы в отдельный мешочек и прикрепила его на пояс, дав мне взамен ожерелье со светло-зелёным камнем, напоминающим опал.
— Надень это, дева, — мягко произнесла она, самолично отдавая его. — И пусть духи возьмут тебя под своё покровительство. Пусть уйдут недуги, слабость, и минует ранняя седина. Пусть сердце наполнится радостью и силой, гостеприимством и искренностью.
Я выполнила то, что просили. Без сожаления, с недрогнувшим сердцем пошла вперёд, сжимая в руках тряпичную куклу, пока воды озера не лизнули ступни. Против ожидания, они были тёплыми, почти ласковыми.
Оглянувшись назад, я увидела лишь тех, кто напряжённо следил за мной, словно от этого обряда зависела жизнь всего города. Да даже если бы и так, я не испытывала к ним жалости. Меня, как щенка, в прямом смысле кидали в воду, и никто не спрашивал, готова ли я к новой жизни, хочу ли такой судьбы. Это было никому не интересно.
Я просто шла, проваливаясь в вязкий ил, пока вода не коснулась шеи, и остановилась, не зная, что делать дальше. Могли хотя бы заранее дать инструкции, что-то объяснить, но я уже поняла, что здесь никто мне не враг, но и никто не друг. Даже соотечественницы не проявляли заботы или простого участия.