Эх, зря я у Акулины пила чай… Теперь вот просится наружу. А эти хмыри даже не поинтересуются, надо ли мне что-нибудь. Даже воды не предложили! Уже не говорю о еде…
И в следующий раз, когда в дверь просунулась лысоватая голова водителя Левы, я не выдержала и спросила, придав тону чуток наглости и напористости:
— Мне надо выйти!
— Нельзя.
Лева уже собрался уходить, но я его задержала, повысив голос:
— Тогда несите ведро! Или мне нужду прямо на пол справлять?
Тот тихо ругнулся себе под нос и все-таки закрыл дверь. В окне я увидела, как он подошел к остальным типам и что-то сказал, кивая в сторону хижины. А еще через минуту на пороге появился Родион, тот самый, который пытался острить про самок.
— Идем, в кусты провожу, — произнес он уже без прежней ухмылки.
— Надо же, сжалились… — я не удержалась от колкости.
— Мы ж не звери, — отозвался тот, но рожу недовольную скорчил.
Более-менее подходящие кусты, которые бы меня надежно скрыли от взгляда моего конвоира, нашлись в метрах пятидесяти. Когда завершила со своими потребностями, снова внимательно огляделась: вдруг найдется подходящий путь для побега? Внезапно в кармане моих джинсов коротко завибрировал телефон. Сообщение? Я поспешно достала телефон. Точно! Смс-ка от Глеба: «Где ты???» Сердце заколотилось от волнения: сеть, хоть со слабым сигналом, но появилась! Я, стараясь чуть ли не дышать, начала было набирать ответ: «Меня похитили Зу…» — но дописать не успела. Телефон вырвал Родион, появившийся сзади. Глянул на меня с яростью:
— Я же просил без глупостей, — и демонстративно выключил телефон, затем засунул его во внутренний карман своей ветровки. — Пошли назад. Живо.
Не вышло… И я, ощущая себя раздавленной, поплелась за ним.
И вот меня снова заперли. В и без того темной хижине начали сгущаться сумерки, сжирая цвета и размывая очертания предметов. Вскоре с улицы послышался звук автомобильного мотора. Я тотчас приникла к стеклу: к дому подъезжал огромный внедорожник. Но не прошло и двух минут, как меж деревьев мелькнули еще фары, затем снова. Скоро на поляне перед хижиной стояло уже четыре машины, а их водители и пассажиры покидали салоны, некоторые здоровались друг с другом, переговаривались, курили. Никто не улыбался, все были сдержанны и напряжены. Один мужчина, молодой, был с забинтованной головой и рукой, и меня озарила догадка, что это тот самый шпион, с которым подрался Семен Серов. «Значит, и ему досталось сполна», — не без злорадства подумалось мне, но тут дверь распахнулась. Первым в хижину ворвался свежий вечерний воздух, разгоняя запах затхлости и сырости, следом снова появился Родион: