– Сарг! – взвыла я, сворачиваясь в клубок. – Больно же!
– Прости, – вздохнул он и выпустил мою полузадушенную руку.
В придачу ко всем своим страхам Сарг начал ещё и отчаиваться.
– Ты любишь Ксейю, – констатировал Тармени. – И обязательно попытаешься вмешаться. А этого я допустить не могу.
– Почему?
– Это не в моих интересах, – внезапно проболтался иновселенский обормот.
Сарг не знал, что Тармени не умеет врать, и потому напрягся, заподозрив бога в некоторых человеческих замашках.
– Я должен быть уверен, – продолжил тот, как ни в чем не бывало, – что всё пройдёт так, как нужно. Что это тело будет уничтожено. Я окончательно убедился: данный симбиоз двух видов разумных невозможен. Они антагонируют. Было бы, конечно, интересно довести эксперимент до конца. Но в данном конкретном случае я предпочитаю не рисковать.
– Ты его понимаешь? – маялся Сарг всей душой.
– Конечно.
– И что?
– Тебе лучше не знать.
– Но, ведь ты о ней заботишься? – заупрямился Сарг, весьма непочтительно зыркая на бога. – Ты же можешь хоть что-то сделать!
– «Хоть что-то» могу, – ничуть не обиделся липовый небожитель, внезапно облысев и потеряв одно ухо. – А вот сделать мёртвое живым нет. Это невозможно, потому, что просто невозможно. Люди верят во всякие невозможности. Но чудо, как вы это называете, всего лишь стечение обстоятельств. Для одной стороны благоприятных, а для другой неблагоприятных, – вновь скатился на философствования он, и его лицо вытянулось лошадиной мордой, глаза потешно съехались, а нос распух. – И каждый из вас желает оказаться везунчиком, манипулируя обстоятельствами. А то, чем можно манипулировать, перестаёт быть чудом. Ты здравый человек, Сарг, и умеешь принимать действительность. Примешь и это. Как только вновь согласишься с тем, что большинство обстоятельств от тебя никак не зависят. Ты не можешь не только их изменить, но даже повлиять на них, ощутимо для результата.
– Ты дал ей это тело, значит, можешь дать другое, – упёрся Сарг.
В его башке выкристаллизовалась идея дожать бога, коли уж тот снизошёл, да ещё терпит всякое хамьё. У него получилось: Тармени задумался и пропал. Он не умел врать. Зато с неподражаемо элегантной простотой уходил от ответов.
– Но, он же дал тебе это тело! – набросился Сарг на слабачку, не владеющую подобным трюком и вечно остающуюся крайней.
– Это не он. И тебя это не касается. Ночь уже. А я так и не помылась. Пошли, искупнёмся? Завтра у нас с тобой тот ещё денёк.
В которой выясняется, что зараза к заразе…
Ещё как пристаёт
Однажды Марина Цветаева изобрела глобальную мужскую отмазку, заявив, что мальчиков необходимо баловать: им, глядишь, на войну придётся и всё такое. Её стихи люблю. Но, сдаётся мне, что её «мальчики» всю жизнь ездили поэтессе по ушам. Эту басню про войну – что, буквально, вот-вот начнётся, а он ещё не доотдыхал – мой старший сын эксплуатировал лет с восьми. Все русские мужики всю свою жизнь готовятся к войне, избегая кучи разных полезных дел по дому. А русские женщины балуют своих потенциальных богатырей, трепетно относящихся лишь к своей потенции. И получается какая-то фигня: сначала мужиков балуют, потом от них устают, потом бросают вместе с их баловством. А брошенные баловники обвиняют во всём долготерпимых подруг, которым вытрепали все нервы. Люди – странные человеки, когда у них есть психика. Но без неё ты чистый мутант.