– Просто до безмозглых на этом море никто по-настоящему не воевал, – заметил Мейхалт. – Огромные флотилии влетают в копеечку. Да и результат не в пользу завоевателей. Ну, оттяпали бы южане у нас кусок на побережье, а дальше что? За нами целый континент. По нему быстро и дёшево может подойти не только войско, но и обозы. А южанам пришлось бы тащить всё морем. Значит, ещё больше увеличивать флот. Весь хавтанат только и будет работать на содержание флота. Кому оно надо?
– А у безмозглых все только на это и работают, – мрачно заметил Тахтуг. – Значит, они так и будут к нам лезть. Сиятельная, а как считает Орден? Не зря же он вмешался в войну.
– Орден изучает и думает, – попыталась отбрыкаться Эби, которой был адресован вопрос.
– А чего тут думать? – брякнул какой-то умник.
И его, конечно же, махом обсмеяли, выдав поучительную историю про мешки, кислоту в щупальцах и обычную соль, которой можно отравить слизняков. Вот, мол, какую замечательную штуку придумал Орден, когда подумал над тем, над чем иные думать не хотят. А то и просто не умеют. Если же Сиятельные ещё поднапрягутся и подумают получше, то, глядишь, придумают и ещё чего похлеще.
Сюда же Сарг приплёл нартий, хотя тут заслуга целиком и полностью на его совести. Это он посадил нам на шею вредных прожорливых тварей, требующих поминутного внимания к своей персоне. Но в свете последних побед никому из присутствующих в голову бы не пришло посмотреть на эту проблему в таком ракурсе. Кроме пользы в союзе с нартиями другого вреда упорно не замечали. Верней, не умели слышать, как я, того внутреннего отношения, что сложилось у этих паразитов к людям. Не осознавали, что эти еропланы могут манипулировать венцом творения природы. А они манипулировали, что лично я каждый божий день испытывала на собственной шкуре. И даже понимая это, шла на поводу у Гра-ары в девяти случаях из десяти. Да ещё и любила эту стерву.
У меня всё чаще и чаще возникало ощущение, будто нартии – возможно, сами того не понимая – каким-то образом воздействуют на психику человека. Этакий ненаправленный, рассеянный вокруг нас гипноз, который мы вдыхаем, лопаем с едой, пьём с водой. Ещё недавно меня умиляло, как люди по-братски относятся к нартиям. А нынче я уже начала беспокоиться за людей.
За ту же Эби, совсем свихнувшуюся на почве обожания зловредной Рух-ары. За Джен, засыпающую и просыпающуюся с мыслями о Звёздочке. Высказывания Тармени о результате его опыта перестали казаться злопыхательствами неудачника, которого его эксперимент перерос на голову. Мне всё чаще становилось не по себе, когда я наблюдала за вознёй людей с крылатыми троглодитами: у них были семьи, близкие, любимые, но все их мысли крутились вокруг необычных друзей.