– А скольким яйцам ты пересадил сознание? И чем всё закончилось? – вспомнила я, что упустила из виду столь немаловажный факт.
– Ну, всего их было пять. Все добровольцы, если ты сомневаешься в моральной стороне вопроса.
– Не сомневаюсь. Все пять экспериментов закончились удачно?
– Ну, как сказать, – сосредоточился он на ответе.
Бог не выбирал слова – он оценивал целесообразность ответа в принципе. Внутри моей мартышки всё похолодело. Да и в слизняке, заменявшем ей мозг, тоже.
– Лишь один из пяти экспериментальных образцов перенёс всё нормально, – принял решение ответить Тармени. – И прожил в теле нарта обусловленный природой срок. Двое не смогли справиться с психологическими проблемами. Один прекратил физическое существование самостоятельно. Второй прибегнул к моей помощи. Он не желал испытывать дискомфорт, связанный с болью и предсмертным шоком. Ещё двое были убиты людьми.
– За что?
– За совершенно недопустимое вмешательство в их жизнь, – невозмутимо объяснял учитель своей ученице. – Понимаешь, оба получили немалое физическое преимущество над людьми. А потому решили, что и все остальные преимущества на их стороне. Заметь, абсолютно необоснованное решение. Любая попытка позиционировать себя человеком, находясь в шкуре нартии, изначально обречена на провал. Все мои попытки это объяснить успеха не возымели. Эти два человека настолько уверовали в своё превосходство, что стали неадекватными. Как следствие, соответствующая реакция людей. Возможно, ты слышала древнюю легенду о героях, победивших двух кровожадных нартов?
– Не, меня пронесло, – облегчённо расслабилась я, удовлетворённая разумным объяснением. – Ну, тут я совершенно спокойна. Эби никогда не заносило на мании величия. А Харлат просто нормальный. Он о таких изысках вообще не подозревает.
– Я тоже так думаю.
Наконец-то, Тармени закончил меня мучить и распахнул оба саркофага: свой – размером с крейсер Аврора – и мой уютный кораблик.
– Час, – строго предупредил Тармени, запуская систему, превращающую нас в готовый для отпевания материал. – И ни минуты больше. Станешь упираться, как в прошлый раз, неделю никуда не выпущу. Я слишком нетребователен. Но, не потому, что не могу противостоять твоему напору. Просто не хочу, чтобы твоё психическое состояние влияло на соматическое. Мне некогда возиться с твоим лечением.
– Не занудствуй, – нетерпеливо отмахнулась я, укладывая конечности точно в отведённые для этого пазы. – И не подглядывай.
Он мысленно плюнул в нахалку и запустил процесс. Щупы тотчас зажили собственной жизнью, разбегаясь по местам гнездования в моём теле. Браслеты санкционировали контакт, и в моё тело безболезненно воткнулись чужеродные предметы. Я добросовестно сосредотачивалась на процессе, ибо надо.