А из-за его спины по всему донжону расплывался кислый запах перегара. Не знаю, сколько он тут гуляет, но артобстрел нартий его рук дело. Знакомое развлечение: нажрался, тянет пострелять, пострелял, тянет догнаться. И так до посинения.
– Внимающие! – гаркнул этот синяк вполне в духе команды «огонь батарея».
Когда женщину застают врасплох, она как-то теряется – возможно, у природы были веские основания наделить нас таким сомнительным рефлексом. Но, стоит женщине осознать факт «застатости», как у неё немедля включается другой рефлекс: вдохновленное нахальство. При этом уже не играет роли, кидается она обвинять или выкручиваться.
– Допрыгался? – нагло осведомилась я, привычно надавив на мозги и обездвижив грубияна.
– Допрыгался, – поддакнула Эби, крутя башкой по сторонам.
– К… куда? – нервно икнул кадр в штатском, выползая из-за спины окаменевшего крикуна.
Арнэр – умный, всё-таки, мужик – просто застыл у двери, изучая наши профессиональные приёмы захвата вражеской крепости. Видимо, он твёрдо решил ничему больше не удивляться – встреча с богом и не такому научит.
Моя телепатическая щупалка не обнаружила в помещении ничего живого, кроме обесточенных алкашей. Что дальше – я не знала, хоть убей. Эби тоже растерялась, словно заснула в своей постели, а проснулась уже здесь. Харлат всё понял по нашим глупо-обиженным физиономиям и вздохнул. А я вспомнила, кто больше всех орал о мщении и обернулась к Эби:
– Ну? Кто будет убивать?
Она покривилась и зацепилась взглядом за Арнэра, как хронический утопающий за лодку раздражённого спасателя. Тот хмыкнул и отрицательно качнул головой – от его суеверного страха перед Орденом давно не осталось и следа. А потакать бабским капризам такие мужчины не приспособлены.
– Давай ты, – пихнула меня в спину Эби.
– С какой стати?
– У тебя опыт! – нашлась эта паршивка и приободрилась: – Ты стольких прикончила, что не сосчитать. Только на днях шестерых укокошила.
Надо было видеть морды у статуй сотника и штатского. Ограничение двигательной активности ничуть не отразилось на слухе и зрении, хотя само по себе здорово пугало. Но услышанный бред произвёл на них классическое впечатление от вида обезьяны с гранатой. Мужики повисли между жизнью и обмороком, как говорится, одна нога здесь, другая там. Харлат, прислонившись к стене, прикрыл лицо рукой и давился немым хохотом. Я чувствовала себя полной дурой и по-прежнему не знала, что делать.
Но Эби так просто из седла не выбить. Она окончательно пришла в себя, что-то скумекала и предложила:
– А давай сделаем их импотентами. Всю жизнь будут молиться, что выжили.