– Таная Камилла до сих пор является сестрой Ордена, – напомнила Джен. – И Руфес принимает близко к сердцу наши проблемы.
– Как бы он не принял близко к сердцу проблему в Саяртане, – съязвила Эби, поглаживая разомлевшую на её коленях Цах. – Не стоит с нами воевать, – плотоядно облизнулась эта злыдня. – Мы не любим воевать. И не умеем выбирать средства для победы: громим всё, что под руку попадёт.
– Орден заключил союз с нартиями, – перенял инициативу обстоятельный и образованный Мейхалт, дабы мы ещё какую чушь не спороли. – С лайсаками, как ты успел убедиться, тоже.
– Фыр-р-р! – подтвердил его слова Шех, скалясь с плеча Алесара.
А Фух прохаживался неподалёку с видом бенгальского тигра, выбирающего кусок пожирней в мирно пасущемся стаде барашков.
– Вам своих врагов мало? У вас хоть кто-нибудь имеет представление о нартиях и лайсаках? Можешь себе представить, во что они превратят вашу жизнь, став врагами?
Каждый вопрос Мейхалта высекал на лбу советника новую морщину. Не инопланетянин: местную зоологию худо-бедно знает. Моментально просёк глубину и многозначительность межвидовых взаимоотношений. Завидует Ордену зараза и с трудом держит свой язык в руках, чтобы не поклянчить себе такую же… зверушку. Так что не видать ему такого друга, как собственных похорон.
– Ксейя! – окликнул меня самодовольный божий глас.
Судя по дурацкой улыбочке Эби, Тармени внес её в список допущенных до небесных благ – остальные ничего не услышали. Мы с ней перекивнулись и принялись осторожно выползать из эпицентра дипломатических препирательств. Джен заметила наши манёвры, но не стала лезть в душу.
– Привет, – ласково прощебетала старая стерва, когда мы уединились с богом. – Во имя корсета Кишагнин, где ты пропадал?
– Так искал же, – недоумённо укоротил бороду Тармени, удлинив отчего-то руки. – Эту вашу Блэр. Можете забирать. Там, правда, болтается – если я правильно понял – уже бывший хавтан. При нём небольшой отряд, но мне неловко нагнетать… э-э-э… Ваши мужчины отлично справятся, если они…
– Да ну их! – не выдержала я изъяснений с изъявлениями. – Ты саму-то Блэр видел?
– Видел, – ответил этот жучара, подлетая и начиная растворяться в воздухе.
– Не смей! – прошипела я, оглядываясь на некстати насторожившуюся публику. – Что с ней?
– Я ненадолго, – пообещал этот гад и смылся.
Лишь конспирация заткнула меня и не позволила высказаться на весь белый свет. В глазах Эби стремительно сходило на нет обожание, и набирал силу воинствующий атеизм. До неё дошли причины моей оппозиции божественному промыслу иновселенского подлеца, и она вступила в мои ряды критически настроенных масс.