— Зачем? — машинально брякнула Наруга, вырванная из своих мыслей.
— Погоняем кого-нибудь, — моментально обосновала своё предложение шалопутка. — Или прикончим. Руки так и чешутся кого-то порвать. Это у меня что, берр внутри просыпается?
— Это у тебя прежняя дурь прочухалась, — отмахнулась Наруга. — И лезет наружу.
— А тебе что, неинтересно попробовать развоплотиться и в кого-нибудь залезть? — насмешливо поддела её Ракна. — Ни за что не поверю.
— Интересно, — подумав, признала Наруга.
— И мне, — засверкали глазки хутамки.
Всё уже изменилось. Круто запоздавший к Наруге юношеский задор — что свалился, как снег на голову, в первый час после воскрешения — улетучился. Вернулась суровая рассудочная осторожность зрелой женщины, повзрослевшей слишком рано. Просека была пуста. Да и лес не проявлял прежней активности, но всё уже изменилось. Теперь Наруга не сомневалась, что сама планета притащила её в котловину и перекроила на свой лад. А такие метаморфозы никто не станет производить из одной только прихоти. Или любопытства — его планета удовлетворила, когда поймала в ловушку кадетов с их инструкторами. Теперь она… А что, собственно? Преподнесла своим волосатым детишкам подружек? Она что, надеется на размножение созданных ею мутантов? Мысль диковатая, но отнюдь не такая уж нелепая. На планете Кунитаоши проживают некие Ари, которые рожают и растят детишек, способных залезать в деревья, как в одежду. А местные берры проделывают то же самое с животными.
Наруга нисколько не сомневалась: первая же её попытка залезть в кабину живой машины увенчается успехом. Не факт, что она легко разберётся с её управлением, но эта попытка не будет стоить ей жизни. Слишком долго и трудно валандались с такой вздорной и опасной лабораторной мышью, как она, чтобы прикончить в первом же тестовом прогоне. Слишком упорно и настойчиво — холодно подумала она, окончательно прикончив остатки хорошего настроения.
Щедрая на сюрпризы планета тотчас решила повеселить новообретённую дочурку. Справа послышался нарастающий гвалт — он катился в их сторону и явно не собирался никуда сворачивать. Оба медведя неспешно выдвинулись на правый фланг и развернулись мордами к лесу. Берры хмурились и переглядывались: видать, никак не могли решить, как вдвоём устроить оцепление вокруг трёх девушек. Наруга не успела поинтересоваться, по какому поводу кипишь. Между деревьями замелькали знакомые оранжевые блямбы: пока только две, но кто их знает? Она двинула к Дубль-Гету, проигнорировав неуверенный жест Гетбера: дёрнулся мужик цапнуть её за руку, да не осмелился. Тем лучше. Не придётся сгоряча говорить лишнее — она не собиралась позволять мужикам сооружать над собой колпак. Им дай волю: законсервируют бедную любознательную резвушку, дабы уберечь от чужих зубов — она под тем колпаком мигом протухнет.