— Арсен, что за бред? Он заработает через тебя кучу денег. И еще и нос воротит?! Это что же за такой наглый кретин, который так тебя подмял, а ты терпишь?!
— У тебя десять минут. Этого времени достаточно, чтобы схватить сумку и рвать когти к самолету. Не успеете- полетите на регулярных авиалиниях. Все.
Он бросает трубку и я тоже. Об стол. Телефон трескается и я уже просто ненавижу этого сраного борца, под которого я почему-то должна менять мои планы! На хрена Арсен вообще запёр его в наш самолет! То еще удовольствие- лететь пять часов в компании группы горилл! Да и места там у нас не так много…
Все-таки не стали испытывать терпение Капиева, с Макс Марой решено было повременить. Доехали до аэропорта уже в глубоких сумерках, с неба падали острые, как колючки, снежинки, которые сразу таяли, только успев соприкоснуться с круглыми, неестественно белыми шариками реагента.
Мы поднимались со Златой на борт, весело болтая. Виду не покажу этим неандертальцам, что мне стыдно или что-то не так. Обожала вот так осаживать мужчин, возможно, говорили мои внутренние психологические комплексы с детства за все годы гнобления меня нашими мальчишками в селе…
Поднимаюсь по трапу второй, после Златы, которая, как раз, в отличие от меня, вся трепетала от предстоящей встречи и перспективы долгосрочного перелета с толпой «тестостероновых кавказцев», как она выразилась. Здороваюсь с приторно улыбающейся нам стюардессой Людой, которая конечно же ненавидела меня за то, что я владела всем тем, о чем мечтала она, бедная девчонка двадцати пяти лет с вечно сухой, преждевременно стареющей из-за постоянных перелетов, кожей.
Прохожу внутрь салона, оставив позади с ней нашего водителя, суетливо затаскивающего разом оба наших огромных чемодана.
А сердце мое падает об пол. Больно, громко. Словно хрусталь бьется о мраморную поверхность камня…. И мне кажется, этот звон сейчас услышат все…
Он смотрел в иллюминатор, расслабленно, немного отстраненно сидя в стороне от остальных своих «архаровцев», коротавших время в ожидании «сучек», как они наверняка прозвали нас за спиной, за пустой болтовней.
Понял, что мы зашли, наверное, потому что пацаны разом затихли, предсказуемо отвесив челюсти от нашего внешнего вида. А посмотреть было на что. И я, и Злата выглядели шикарно. Еще бы… Сколько бабок еженедельно я вбухивала в уход и шмотки. А она тоже не отставала, вступив в свои тридцать лет в полной красе, это был как раз тот возраст, когда, наконец, начинают совпадать и желания, и возможности, во всем, кроме мужиков, которые, к сожалению, все оказываются почему-то уже разобранными менее красивыми и успешными, зато более услужливыми и совсем непривередливыми. У нее уже многое было, всё своё. Никому больше не надо было ничего доказывать. И деньги при ней, и любимое дело, и внешность, о которой другие только бы мечтали. Оставалось только найти достойного… И я по-хорошему ей завидовала. У нее все было впереди… Также бы хотела… Но разница в нас была в том, что я родилась в нищете высоко в горах, а она в семье главного бухгалтера на хорошей фирме в Сокольниках. Поэтому она в 18 лет училась на первом курсе московского института на бюджете, ездила на метро и целовалась в подъезде с однокурсником, а я ложилась под чужого, изнасиловавшего меня мужика, в холодном, незнакомом для меня городе…