К этому времени фигура окончательно приняла очертания лежащего человека. Проявилось лицо. Тело было укутано чем-то вроде савана, но черты были юными. Гладкая рука свисала, почти касаясь пола, белая и неподвижная. Слабые духом смотрели на видение с тошнотворным ужасом; прочие были серьезны и ошеломлены. Призрак был мертв, но смерть эта казалась не той, что следует за жизнью, а той, что ей предшествует. Все чувствовали, что человек вот-вот сядет.
— Остановите эту музыку! — пробормотал Бэкхауз, с трудом выбираясь из кресла и поворачиваясь к зрителям. Фаулл коснулся звонка. Еще несколько тактов — и воцарилась полная тишина.
— Все желающие могут подойти к кушетке, — с усилием выговорил Бэкхауз.
Лэнг тут же последовал его совету и потрясенно замер рядом с призрачным юношей.
— Можете коснуться его, — сказал медиум.
Однако Лэнг не осмелился. Не осмеливались сделать это и другие, по одному прокравшиеся к кушетке, пока не пришла очередь Фаулла. Тот посмотрел прямо на миссис Трент, которая, казалось, испытывала ужас и отвращение от представшего перед ней зрелища, после чего не только коснулся призрака, но и внезапно схватил свисавшую руку и крепко ее пожал. Миссис Трент тихо вскрикнула. Призрачный гость открыл глаза, одарил Фаулла странным взглядом и сел. Его рот скривился в загадочной улыбке. Фаулл посмотрел на свою ладонь; по его телу пронеслось чувство глубокого наслаждения.
Маскалл подхватил миссис Джеймсон — та снова лишилась чувств. Миссис Трент подбежала к ней и вывела ее из комнаты. Они не вернулись.
Призрачное тело поднялось, оглядываясь, продолжая таинственно улыбаться. Прайор внезапно ощутил дурноту и вышел. Прочие мужчины сбились в кучку, желая чувствовать рядом человеческое общество, за исключением Найтспора, который расхаживал по комнате, словно испытывал усталость и нетерпение, в то время как Маскалл попытался расспросить юношу. Призрак смотрел на него с загадочным выражением, но не отвечал. Бэкхауз сидел в стороне, закрыв лицо ладонями.
В этот миг дверь распахнулась, и незнакомец без объявления наполовину прыгнул, наполовину вошел в комнату, преодолел несколько ярдов и остановился. Никто из друзей Фаулла никогда прежде его не видел. Это был коренастый, приземистый мужчина с выдающейся мускулатурой и непропорционально крупной головой. Казалось, что на его безбородом желтом лице прозорливость соседствовала с жестокостью и юмором.
— Ага, джентльмены! — громко воскликнул он пронзительным, странно неприятным голосом. — Значит, кое-кто заглянул к нам в гости.
Найтспор повернулся к нему спиной, однако все остальные изумленно уставились на чужака. Тот сделал еще несколько шагов и оказался на краю театра.