— Я вам нужна? — Она смотрит на выпуклость моих брюк. Страх? Нетерпеливость? Ее лицо — маска, которой позавидовал бы вампир.
— Не сейчас, питомец, — говорю я ей. — Ты должна заслужить. — Ее глаза еще больше округляются. Нервничает. Она действительно девственница.
— Тебе нужно новое безопасное слово, питомец. Нечто уникальное.
— Кустарник? — предлагает она, и я сдерживаю улыбку.
— Хорошо.
Я сижу молча, позволяя ее предвкушению нарастать. Она ерзает. Ее широко раскрытые глаза быстро моргают, дыхание учащается. Она смотрит мне в лицо, а я смотрю ей в спину.
— Встань и разденься, — я отдаю быстрый приказ. Кратко.
Она тут же вскакивает, чтобы повиноваться. Ее комбинезон падает на пол, и она стоит обнаженная передо мной, ее красивые соски торчат, межу ног влажно и готово для проникновения.
Мой член болезненно пульсирует, но я мастерски держу себя в руках. Вампир в моем положении должен контролировать себя. Я не похож на разъяренного волка, который поддается своему желанию и злобно метит свою пару. Нет, я жду своего часа. Заставляю ее дрожать. Учу послушанию. Мое удовлетворение приходит от моей власти над ней, а не от какого-то низменного освобождения моей мужской силы.
Я медленно поднимаюсь с трона, беру поводок и пристегиваю его к ошейнику на шее Селены. — Пойдем, питомец. Мне не терпится снова пометить твою бледную кожу. — Я беру с собой хвост дракона и кожаный хлыст.
Она ничего не упускает, ее расширенные глаза воспринимают все это со вспышкой тревоги. Я киваю в сторону скамейки для порки. — Туда. Устраивайся на скамейку, питомец.
Я не пропускаю дрожь, пробегающую по ее спине, но она безмолвно повинуется, склонившись над скамейкой.
Я пристегиваю ее запястья и лодыжки и проверяю крепления. Ее вагина выглядит слишком аппетитной, чтобы не прикасаться, поэтому провожу пальцем по влажной щели, распространяя ее естественную смазку до клитора.
Она выгибает свою задницу, и я шлепаю ее, сильно.
Она волчица, поэтому боль мало что значит. Любые следы, которые я оставлю, заживут почти мгновенно. Некоторые вампиры любят покорных оборотней именно по этой причине. Некоторые, наоборот, предпочитают людей, которые будут чувствовать всю тяжесть наказания в течение нескольких дней.
Я никогда не зацикливался на этом, но сейчас рад, что Селена — маленький волк. Я слишком оберегаю ее, не желая, чтобы она испытывала какой-то длительный дискомфорт, даже ради удовольствия.
— Готова к порке, Селена?
Она не отвечает, и я снова шлепаю ее по заднице.
— Да, сэр. — Ее слова звучат немного угрюмо, но я не упускаю из виду то, что в них слышится затаенное дыхание. Она взволнована, но гордость не позволяет ей признаться в этом.