- Как ты это делаешь? – поразилась Лера, гладя Брута по загривку, пока Кира дремала на ее коленях. Мадлен настороженно наблюдала за каждым ее движением, успокаиваемая рукой Игоря.
- Они все делают сами. Просто чувствуют, когда ты относишься к ним с добром, вот и все.
Кира потянулась, слегка выпустив когти, и Лера громко ойкнула. Брут ошалело заозирался.
- Так, – Громов мягко щелкнул тигрицу по носу, – ты что творишь, хулиганка несчастная? Не обращай особо внимания, она так чувства проявляет. Больно, конечно, но с ее стороны это признак привязанности.
- Игорь, манеж заливать? Или завтра?
Появившийся в проходе униформист глядел на их компанию во все глаза.
- Давай завтра. Скоро Андрей придет со своими, высушить не успеем.
Потрепав Брута за ухо, он заставил его подняться, подтолкнул Мадлен к выходу с манежа и позвал Киру. Брут напоследок задержался, вернулся к Лере, фыркнул, уткнувшись носом ей в плечо, потом развернулся и убежал, подгоняемый смехом Игоря.
- Вы что, уже все?
Лера недоуменно бросила взгляд на часы.
Она просидела на манеже целый час, даже не заметив, как прошло время.
- Я их завтра погоняю, – пояснил Игорь. – Пусть уж сегодня отдохнут как следует, раз у них день такой... прогулочный. Давай, бери вещи и поехали к Насте.
До нужного дома последующие полтора часа они ехали в молчании, и Игорь поначалу не понимал, почему обычно говорливая журналистка замолчала. Ответ оказался прост – она заснула, когда они не проехали и четверти всего пути.
Пока она спала, он думал. Если она права, то к вечеру они будут знать хоть что-то, вот только легче от этого Игорю не становилось ни сколько.
Не то, чтобы ему было тяжело слышать о Настиных поклонниках – они давно уже были чужими людьми, и каждый из них имел право на свою личную жизнь. И все же ущемленная гордость твердила, что в их же цирке нашелся кто-то, кого Настя сочла лучше него.
Кого, он представить не мог.
Где допустил ошибку тоже.
Наверно, ошибкой был сам их брак.
Заглушив мотор, он сидел, сжимая в руках руль и собираясь с мыслями. Лера рядом с ним тихо сопела, обхватив сумку, и выглядела такой мирной, что он невольно засмотрелся. Приоткрыв рот, она глубоко и беззвучно дышала, повернула к нему голову, одновременно развернувшись всем телом, и ее свитер бесстыдно соскользнул с одного плеча, обнажив бледно-розовую кожу. Игорь с трудом отвел глаза и выдохнул.
...Вот что теперь ему делать?..
Он напрочь забыл, что собирался сделать. Вспомнил лишь через пару мучительных минут, во время которых снова и снова оборачивался к спящей Лере, злился и отворачивался обратно. В конце концов, он все же дотянулся до бардачка и вытянул из него свою записную книжку, а из книжки коллективную фотографию всех цирковых.