— Нет, — твердо заявляю и пытаюсь встать, но продюсер не дает мне сделать этого, схватив за руку.
— Ксюша, прошу… — молит он, и все внутри меня обрывается, когда я слышу его голос. Не тот, который издевался, дразнил, говорил о любви, а голос того, кто сломлен и просит о помощи. Просит о жизни.
— Не трогай меня! — не смотря на затопившую сердце жалость, я все же выдергиваю руку из его пальцев. — Или я, Богом клянусь, изобью тебя этой солонкой и поверь, побои, что у тебя были пару недель назад, покажутся царапинами, — угрожаю ему, понимая, что еще пара секунд и — я прощу ему все. Забуду о том, что он сделал.
Дура… Какая же я дура! Надо уходить! Надо бежать отсюда как можно дальше!
— Думаю, нам стоит оставить их одних, — тихо улюлюкнув, предлагает Кир и встает со своего места.
— Куда, Кир? — зло спрашиваю его, повернувшись к дяде. — Сидеть! — рычу, скинув на него всю обиду.
— Ксюша… — виновато произносит он.
— Что «Ксюша», Кир? — задаю вопрос, чувствуя, как слезы катятся по моим щекам. — Это все из-за тебя началось. — Ты заставил Влада шантажом взять меня в шоу. Ты шантажировал человека ребенком! Ты понимаешь? Ре-бен-ком! Маленьким крохотным созданием, что целый мир для его родителя? А что будет, если я тебя буду шантажировать вашими с Евой детьми? Новорожденными близнецами? Что сделаешь ты?
— Иначе бы он тебя не взял, а ты сама попросила помощи, — оправдывается дядя.
— Я попросила помощи, потому что у тебя есть связи, Кир, а ты решил, как и мама, все сделать по-своему. Вы все считаете, что я маленькая и не могу за себя ничего решить? Не верите в меня? Думаете, что я ничего не добьюсь сама? — не выдерживаю, оглядев маму, Влада и Кира, наплевав на посетителей ресторана.
— Ксюша… — начинает Влад.
— Хрюша! — передразниваю его. — А ты? — обращаюсь к Владу. — Зачем было так со мной поступать? Тебе нужно было просто помочь с победой, а ты затеял всю эту игру с любовью. Зачем? Зачем так издеваться надо мной?
— Потому что я люблю тебя! — выкрикивает он.
— Врешь!
— Нет!
— Да!
— Вставай! — резко поднявшись, Златогорский хватает меня за руку и рывком сдергивает со стула.
— Зачем? — я все еще сопротивляюсь ему.
— За тем! Вставай! — настаивает продюсер.
— Не хочу!
— Я не спрашиваю тебя, чего ты хочешь! — кричит он.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — спрашиваю его. — Ты эгоист. Думаешь, только о себе.
— А знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком упрямая!
— О, это она в меня, — вмешивается мама, которая с улыбкой наблюдает за нами и, кажется, радуется происходящему, иначе помогла бы. Мать еще называется…