Спустя несколько дней Гонсалес опять уехал куда-то на катере, хотя ещё с ночи деревья гнулись под напором Тревизо, и вершина Теймаре поблёкла, спрятавшись за желто-серой вуалью из песка и пыли. Дийна едва успела смахнуть эту пыль со стола, ругая себя за то, что оставила на ночь окно приоткрытым, когда с порога раздался окрик декана:
— Вы здесь? Идёмте. Нужно срочно помочь горничным снять бельё. Да поживее!
Они еле дошли до заднего двора, сгибаясь под яростными порывами ветра. На зубах хрустел песок. Выстиранные простыни хлопали на ветру, как надутые паруса. Возле них суетились две девушки. Дийна помогала складывать огромные полотнища, жёсткие и порыжевшие от пыли.
— Чего уж теперь торопиться! Всё равно всё перестирывать придётся, — махнула рукой одна из девушек с остреньким веснушчатым лицом. Однако Дийна осталась на дворе до самого конца, до тех пор, пока последняя из простыней не была уложена в корзину. У сеньоры ди Кобро была привычка наблюдать за работниками из окна, чтобы потом устроить им выволочку за нерадивость.
Во второй половине дня для неё снова нашлась работа: нужно было отнести техусловия профессору Бермудесу. Старый магистр, страдающий астмой, до смерти испугался нашествия пыли, спрятался у себя в кабинете, обвешал все окна мокрыми полотенцами и отказывался выходить. Потом Дийну позвали убрать стёкла и подмести пол в аудитории, где сорванная ураганом ветка разбила окно.
— А в Библиотеке, случайно, не нужна помощь? — вкрадчиво поинтересовалась она, когда вездесущая «донья Кобра» опять появилась у неё на пороге.
Стёкла очков надменно блеснули:
— Разве вам не сказали, что в Книгохранилище допускаются только преподаватели и студенты старшего курса? — грозно спросила декан. — Безобразие! Я доведу это до сведения магистра Гонсалеса. Архивистам следовало бы усерднее следить за порядком!
Дийна не приняла это шипение всерьёз, и оказалось, что зря. Когда вечером на кафедре стало потише, она спустилась в библиотеку, чтобы раздобыть книгу, в которой Гонсалес хотел проверить одну цитату. Тишина читального зала нарушалась лишь приглушённым шелестом страниц. «Где же, интересно, они прячут Эспиро…» — подумала Дийна. Стоило ей сделать один шаг в сторону запретного второго яруса, как перед ней тут же вырос архивист в коричневой мантии, явно раздражённый её нахальством.
— Запишите название этой книги, и мы отложим её для магистра Гонсалеса, когда он вернётся, — сказал он строго. — Вам здесь нельзя находиться!
Так и пришлось уйти, несолоно хлебавши.
На другой день сеньора ди Кобро отправила её на кухню. Дийна, скрипя зубами, отсчитывала часы до возвращения своего начальника. Стопка черновиков, которые он просил отредактировать и перепечатать, всё никак не уменьшалась. Разве можно сосредоточиться на работе, когда тебя вечно гоняют то в котельную, то в прачечную, то к привратнику?! К сеньору Гарре, привратнику и садовнику колледжа Эль Вьенте, она тоже не испытывала симпатии. У него были грубые манеры и лицо такое серое, словно он полжизни провёл в щели за шкафом.