Он протянул ей флягу:
— Пей.
— Не хочу.
— Хочешь. Голос хрипит, как несмазанные ворота.
От нелестного сравнения покраснела до кончиков волос, покосилась в сторону фляги. Вдруг яд?
— Бери уже — хмыкнул он, — не бойся, не отравим. Сама понимаешь, что живой нужна.
С опаской приняла сосуд и, открутив крышку поцарапанную, сделала несколько глотков осторожных, подозрительно поглядывая в сторону остальных.
Просто вода, нагревшаяся. Не очень приятная на вкус, но вода. Еще немного попила и вернула флягу, тихо прошелестев неуверенное «спасибо».
— Скажи-ка мне вот что… — начал было лучник, но замолчал, вскинув встревоженный взгляд к небу. Остальные поступили также, подобрались, головы кверху задрали, высматривая что-то сквозь крону густую.
Дэниэль тоже посмотрела, не понимая, что происходит.
По ночам небо в середине лета особенно темное, а звезды сияли драгоценными камнями на черном бархате. Что же встревожило воинов бывалых?
Тут звук раздался свистящий, словно прут воздух рассекает, и гигантская тень скользнула над ними, закрывая собой мерцающие огни.
Дракон!
Пролетел над ними, крылья раскинув, напугав до смерти.
Ее искал! Поняла это; почувствовала, когда дрожь по плечам пробежала.
Удалось ей уйти от людей обычных, так змей крылатый по следу отправился.
— Это за… — чуть было не спросила вслух.
Цыкнул на нее предводитель, а потом глухим шепотом приказал:
— Спать ложись. Завтра с рассветом в путь отправимся, — и взглядом таким недобрым наградил, что спорить расхотелось.
Свернулась клубочком, подложила ладонь под щеку и из-под полуприкрытых век за остальными наблюдала. Как в полной тишине костер притушили, лошадей проверили. Трое примостились на земле, готовясь ко сну, а один остался на посту. Подсев ближе к еле тлеющему огню, сидел, прислушиваясь, то и дело на небо поглядывая.
***
Утро было немилосердным. Тряхнул ее за плечо один из тъердов. Спросонья испугалась, увидев склонившегося над ней мужчину. В утреннем сумраке показался тенью зловещей.
— Подъем, — скомандовал он и отошел к лошадям.
Дэниэль со стоном приподнялась на руках, села, морщась от боли. Все тело ломило, будто палками били да в жернова закидывали.
Мужчины наоборот были суровы, собраны, полны энергии. Быстро сворачивали маленький лагерь, не оставляя после себя и следа.
Кое-как поднялась на ноги, и сделала в сторону зарослей шаг неловкий.
— Куда? — тотчас раздался оклик суровый.
Залилась краской пунцовой по самую макушку, взглядом впилась в подол старенького платья и пролепетала себе под нос:
— Надо мне.
Воин смерил ее пронзительным взглядом, от которого провалиться сквозь землю готова была, и кивнул: