Шрам повернулся к толстяку и осмотрел его внимательнее. Тип не вызвал у него доверия.
— Девочка будет у вас в безопасности?
— В полной, в полнейшей. Мы позаботимся о ней, уверяю вас, нет повода для беспокойства. Могу дать вам за неё двадцать горошен, это хорошая цена.
— Я детьми не торгую. Давать ничего не надо. Главное, чтобы ей было хорошо.
— Ей будет хорошо, ей будет очень хорошо. Ну по рукам.
Шрам поднялся из–за стойки и подошёл к Ляле. Она даже не притронулась к еде. Просто сидела смотрела в тарелку и тихо хныкала.
— Ляля, ну перестань. Не плачь. — Шрам погладил её по голове.
Подошёл Толстяк.
— Ляля? Какое хорошее имя, ласково начал он. Пойдём со мной солнышко, тебе у нас будет хорошо.
Голос толстяка дрожал от радости, что ему отдают девочку.
— Постой.
Шрам резко одернул руку толстяка.
— В чём дело?! — нахмурился толстяк.
— Я передумал, девочка уходит со мной.
— Какого черта?! Мы же договорились! — начал орать толстяк.
— Ни хрена мы не договорились. Понял.
В руке Шрама появился пистолет, щёлкнул предохранитель.
Толстяк с гневным и недовольным видом попятился назад.
— Ах ты тварь, ни чего, я ещё с тобой поквитаюсь, — проворчал толстяк.
— Что сказал! — Шрам схватил его за шиворот и подтянул к себе.
Толстяк резким движением отдёрнул руку Шрама и ничего не ответив ушёл прочь.
Шрам взял девочку на руки, она тот час обняла его за шею. Они вышли на улицу.
— Спасибо, дядя Шрам, что не отдали меня этому жирдяю, — шепнула Ляля ему на ухо, — лучше меня так на улице оставьте, я сама пристроюсь, только этому не отдавайте.
Шрам поставил её на землю.
— Никому я тебя не отдам, и на улице не брошу. Пойдёшь со мной и тётей Ивой? Чувствую, что я сильно пожалею о этом решении.
— Дядя Шрам я буду очень послушная, правда, правда.
— Идём, — Шрам взял её за руку и они пошли в гостевой дом. Это был последний бар в Рыбацком, где можно было выведать хоть какую–то информацию об Астрономе.