– Это возмутительно! – взвизгнул человек в рыжем плаще. – В то время как в троллейбусе находится волкодав, вы замазываете глаза керосином! Я жаловаться буду! Назовите ваш нагрудный номер! Товарищи, у кого есть авторучка?
– Черт знает что такое! – не выдержал стоявший рядом пожилой товарищ. – По мне везите хоть носорога! Но почему он у вас, действительно, пахнет керосином?
– Кто? – спросил я.
– Волкодав ваш!
– Да что вы! – обиделся я. – Вы понюхайте!
– Нет уж, увольте, – попятился он.
– Ага! – закричал человек в рыжем плаще, уставив в меня палец. – Он еще покажет вам, этот щеночек!
А с другого конца вагона катилась отраженная волна:
– Собака укусила!
– Кого?
– Вот этого, в шляпе…
– А мне его медали до лампочки…
– Граждане, кто везет керосин?
– А-а-а-а! Она здесь! Здесь!
– Что вы нервничаете? Это моя муфта.
– И, главное, без намордника…
– Сдать его милиционеру.
– Так всю лодыжку и вырвал…
– Граждане, керосин провозить!..
Наконец эта волна вынесла на гребне крупного мужчину с желтым портфелем под мышкой.
– Этот? – кивнул он на меня.
– Он! – выдохнул рыжий плащ.
– А ну-ка! – сказал мужчина, уверенно расчищая себе плацдарм. – Троллейбус остановить! Так… Вот вы, вы и вы! Помогите мне.
Мобилизованные товарищи дружно взяли меня под руки и переставили на тротуар. Следом за мной вывалился человек в рыжем плаще, и дверь захлопнулась.
– Ну, и чего вы добились? – спросил я. – Вот теперь вместе пойдем пешком.
– Не-ет, – сказал он. – Я приехал. Как раз моя остановка.
И, распахнув плащ, вытащил большой бидон с керосином.
– А песик у вас хороший. Ах ты, пупсик-мопсик! – И он протянул руку, чтобы погладить Бобика.
– О, провокатор! – сказал Бобик и укусил протянутую руку.
– А ну-ка, постой, – сказал Гришкин. – Стой, не дергайся!
И он снял с моего рукава длинную белую нитку.
– Ого! – загоготал Мишкин. – Блондиночка вбабахалась. А говорил – не любишь блондинок.
– А это не он их любит, – встрял Машкин. – Это они его. Чем меньше мы блондинок любим, тем чаще нравимся мы им. Хи-хи-хи!
– Минуточку, – сказал Гришкин и стал мотать нитку на палец.
Нитка кончилась на «Л».
– Лена, – сказал Мишкин. – Или Леля. Ну влип ты, старик.
– Да это не он влип, – уточнил Машкин. – Это она влипла.
– Ох и трепачи вы! – сказал я. – Ну и трепачи.
В этот момент подошел мой троллейбус.
– Пока, – сказал я и прыгнул на ступеньку.
– Эй, а нитку?! – крикнул Гришкин.
– Оставь себе! – махнул рукой я.
– Везет же некоторым, – завистливо вздохнул Машкин. – В такого крокодила и влюбилась блондинка.
– Сам ты крокодил! – обернувшись, сказал я.