Практически весь экипаж танкера, начиная с капитана, состоял из одесситов. Поэтому все моряки разбежались по домам, появлялись на судне только на свою вахту и на перешвартовку. Капитан Самофалов Иван Петрович мельком со мной поговорил, сказал, что после выхода в море «успеем еще познакомиться» и тоже слинял на берег.
Вышли в море, идем полным ходом на Босфор. Моя первая самостоятельная вахта в качестве штурмана. В 15.45 поднимаюсь на мостик принимать у второго помощника вахту. На мостике капитан. Поздравил меня с первой вахтой. Поинтересовался: «С приборами, которые на ходовом мостике, приходилось работать? Вопросы какие-нибудь возникают?» – «Вопросов нет, – отвечаю. – Всё, что здесь вижу, мы в училище подробно изучали. Разрешите принять вахту у второго помощника!» – «Ну и отлично! Принимайте вахту. Если возникнут вопросы, звоните мне в каюту в любое время», – и ушел. После этого я с Иваном Петровичем плавал года два, сначала четвертым помощником, потом третьим, и он ни разу на моей вахте на мостик не поднялся. Может быть потому, что у меня вопросов не возникало. А может, у него был такой способ воспитания молодых штурманов.
Тот первый рейс помню не особенно хорошо, много лет прошло, но некоторые вещи запомнились.
Очень меня удивило само судно. На танкерах я до этого не работал. Представьте себе пароход длиной почти с четверть километра, шириной 27 метров. Весит он с грузом 45 тысяч тонн. Осадка в грузу 9,5 метра (почти четыре этажа под водой), а скорость 21 узел. На ходовых испытаниях после докового ремонта, то есть когда чистый еще корпус, наш танкер показал на мерной миле 23,5 узла. Для сравнения могу сказать, что «Комета» на подводных крыльях (самое быстроходное гражданское судно) выжимает 31 узел.
Управлять таким судном сложно. В Средиземном море интенсивное судоходство, много встречных и поперечных судов. Всю ходовую вахту вахтенному помощнику приходится держаться в напряжении. Постоянно рассчитываешь, как разойтись со встречным, а иногда и с несколькими встречными судами. В те годы ещё только начали вводить разделение движения в проливах и узкостях. Каждый капитан прокладывал свой курс как бог на душу положит. А между прочим, чтобы остановить наш танкер в грузу реверсом двигателя с «Полный вперед» на «Полный назад», требовалось минут десять, и до полной остановки он проходил полторы мили (около трех километров). Если переложишь руль на борт, чтобы изменить курс, то танкер примерно полторы минуты «думает» и только потом начинает очень медленно уклоняться в сторону перекладки руля. В местах с интенсивным движением всё время ходовой вахты проходило в стрессе. После вахты было в теле такое ощущение, как будто ты не на мостике стоял, а все 4 часа таскал мешки с песком. Так сказать, груз ответственности давил. А было-то мне всего 23 года.