Прозвучали последние ноты замечательного национального танца. Танцоры не покидают поля битвы, ждут скорого продолжения. Но тут встает Гриша, уверенной морской походкой идет к музыкантам, достает трояк из пачки и возвращается к столу. Затем, естественно, звучит длинная лирическая песня «В тумане скрылась милая Одесса» в полной её версии. Евреи, еще ничего не подозревая, обмахиваются платочками и временно усаживаются за праздничный стол. С понтом: ничего страшного, можно пока выпить и остыть. На последнем куплете гости опять делятся на пары с платочками и направляются в наш зал. Но не тут-то было, у Гриши трояков этих была целая пачка. Он в опережающем темпе подходит к музыкантам, дает трояк. Те даже не спросили, что играть. Они уже все поняли. И так раз десять подряд. Обстановка накалялась на глазах. Из смежного зала начали раздаваться возмущенные возгласы, иногда на русском языке. Но Гриша был человек несгибаемый. Закусывает невозмутимо и наслаждается любимой мелодией.
А у меня уже аппетит пропал. Чувствую, назревает межнациональный конфликт. «Гриша, у тебя там еще много трояков?» – «Не волнуйся, Володя, на всю Одессу хватит».
Нет, думаю, пора тикать отсюда. Нас всего двое, а евреев пол-Одессы. А вторая половина – еврейки. Подозвал я официанта, расплачиваюсь. Официант довольно улыбается. Жаль, говорит, что вы так рано уходите, такой вечер был хороший, музыка отличная.
Взял я Григория под руку, веду через зал в гардеробную. Он вроде как согласен уже уйти, но перед выходом, освобождает свою руку и со словами «Нет, моряки так запросто не сдаются!» – направляется к музыкантам. Вытаскивает похудевшую, но все еще опасную пачку трояков, отдает её всю музыкантам и говорит громко: «На все!». Музыканты восприняли заказ с энтузиазмом. Видимо, еврейские свадьбы им уже изрядно надоели, а такие как Гриша, с пачкой трояков, встречаются в Одессе нечасто.
В гардеробной я с облегчением обменял номерок на свой зонтик и уже собрался было спуститься по широкой мраморной лестнице на Дерибасовскую, но тут трое горячих еврейских парней быстро приходят из зала и начинают возбужденно задавать нам наводящие вопросы. Наверное, решили, что неприлично нас отпускать просто так. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы не открылась в этот момент противоположная дверь со стороны улицы и не зашел в ресторан мой вахтенный матрос Николай Николаевич Шилкин. На беду всех одесских евреев, это был красавец-парень, тридцати лет, нрава неукротимого, сам родом из Донецка, мастер спорта по волейболу и чемпион Донецка по боксу в весе 75 кг. Решил тоже посидеть в тишине. Коля оценил обстановку мгновенно: «Николаевич, а шо тут такое?». И евреям: «Вы знаете, с кем тут разговариваете? Сейчас я вам объясню. Ты, Владимир Николаевич, спускайся с Гришей на улицу, подождите меня там». Я хотел возразить: «Коля, да тут их целая свадьба!». Но Гриша аккуратно вытолкнул меня на лестницу: «Пошли, пошли. Не надо Коле мешать, он свое дело знает».