Глеб вернулся к машине, я открыла дом, вошла, не закрывая двери скинула сапоги и пошлепала включать везде свет. В прихожей, потом в гостиной и на кухне. После вернулась, сняла пальто и определила на комод сумочку. Вернулся муж с цветами в руке, предал мне, я унесла их и поставила в воду, водрузив вазу на кухонном столе.
— Юлька, — позвал меня муж, стоя в дверях кухни. — Откуда у тебя эта… — он взглянул на нее, подбирая слово, — дрянь?
Она покачивалась у него на веревке, подобно мыши, пойманной за хвост, вызывая еще большее отвращение. Надо же, я уже и забыла про нее.
— Эту милую поделку я нашла сегодня утром у нас на крыльце, по глупости решив, что ее нам подкинул Херальд.
— Херальд? — задумчиво повторил Глеб и снова уставился на куклу. Я рассказала версию с праздником, к которой мы пришли со Светкой, муж усмехнулся и закинул ее в мусорное ведро.
Спросите меня зачем — не отвечу, только я достала ее, сиротливо лежащую на дне пустого ведра, и закинула в ящик с химией для уборки.
Ужинали мы, заговорщицки поглядывая на цветы, смеясь и улыбаясь друг другу, я так казалось светилась подобно луне за окном, нахально заглядывающей нам в окна. Словно окунулась во времена наших первых свиданий, когда сердце бешено замирало от каждого обращенного в твою сторону взгляда, от каждого жеста, наполненного заботой.
Познакомились мы в сложный для меня период — после смерти мамы минуло полгода — Глеб вдохнул в меня жизнь, заставив поверить, что она продолжается. Со Светой мы разрабатывали для отеля дизайн номера люкс, там и познакомились с Глебом. Ему на правах управляющего, он тогда только вступил в должность, приходилось часто встречаться с нами: «смена одежки» для люкса — его идея. Глеба расстраивали мои «печальные глаза», что он только не делал, для того чтобы увидеть в них улыбку. Я смотрела на него и понимала: Глеб самый чудесный муж на свете, боясь даже представить отсутствие его в своей жизни.
Языки пламени колыхаясь рвались вверх, в темное сопло каминной трубы. Ровная стопка поленьев, сложенная домиком и объятая огнем, накренившись, распалась. Мы сидели на пушистом ковре и пили вино. Идея разжечь камин принадлежала Глебу. «В конце концов, мы его даже толком не обкатали», — аргументировал он.
Планировку дома, обстановку помещений я полностью разрабатывала сама, изредка прибегая к совету подруги, и лишь камин не являлся моим детищем. Изначально камин не предусматривался по проекту дома, иметь его — непременное желание мужа. Для воплощения потребовалось уменьшить площадь гостевой спальни на втором этаже, но мы остались довольны, ребята, мои коллеги, постарались на совесть. Так как въехали мы в готовый дом летом, зажигали его только пару раз, причем оба для проверки функционала.