«Нас» — эхом повторила я, осознавая: никаких «Нас» больше не существует. Есть только «Я» и «Он». Я запрокинула голову, стараясь чаще моргать, иначе не увижу дорогу, изо всех сил держа себя в руках — иначе начну долбиться головой об руль, проклиная этот долбанный мир и Глеба в первую очередь.
Выбиралась из поселка по параллельной улице, не желая «нос к носу» столкнуться с предателем. К дому отца подъехала через час. Хотя почему отца? Это ведь и мой дом, я в нём росла, там до сих пор есть моя комната. Следом за мной во дворе, у соседнего подъезда, припарковался серый «Опель». Я заметила его, когда вытаскивала вещи. «Настырный кобель!» — выругалась я. Подхватила сумку, решив забрать чемодан позже, и поспешила скрыться в подъезде, нажав перед этим сигнализацию.
Отец находился в спальне. Я тихо скользнула в свою комнату, упала на кровать, сейчас казавшуюся ребячьей, поджала ноги, свернувшись клубком, и только теперь тихо завыла.
Сквозь прикрытые веки, я чувствовала катящиеся по щекам слезы и между тем испытывала острую потребность в занятии сексом с мужем, что и не думала его останавливать. Он двигался во мне слишком нежно, слишком бережно, мне хотелось резкости, интенсивности толчков. Я распахнула веки, собираясь ускорить его, и… оцепенела. Вместо родного лица на меня смотрел Денис, кривя свою рожу довольной ухмылкой. Еще не успев среагировать никаким, а тем более должным образом, слышу тарабанящий стук в дверь, с ужасом понимая — Глеб, и только тогда пытаюсь освободиться от нависшего надо мной мужчины. Парень нагло улыбается, не дает мне уйти и тянет ко мне рот, накрывая мои губы. Стук повторяется, громче, громче, вот уже звучит над самым ухом, что кажется зримым присутствие Глеба в комнате и стучит он лишь для того, чтобы привлечь наше внимание, мол — вы часом тут не оборзели? Я порываюсь высвободиться еще раз, вертя головой по подушке и шепча: "Нет, нет". И… просыпаюсь.
Мое тело покрыто потом, одежда неприятно липнет к нему, возвращая из сна в не менее ужасающую действительность. Машинально смотрю на часы, отмечая — спала чуть больше часа и иду в прихожую. В голове неприятно гудит, ноги свело, что еле переступаю. Отец у двери, отлип от глазка и нерешительно протянул к замку руку.
— Нет, пап, — шепотом останавливаю его. — Я не желаю его видеть. Прошу, скажи, чтобы он ушел.
Тут же понимая абсурдность своей просьбы: я даже не уверена, что отец помнит имя моего мужа. Делаю шаг к двери — разобраться самой со своими проблемами — отец чуть сдвигает меня и отправляет рукой в мою комнату. Я отступаю, он открывает первую, деревянную дверь и я слышу стальное обращение во вторую, металлическую: