На протяжении этих недель со стороны Глеба не наблюдалось никакой активности. Я была слишком занята работой, стараясь закончить в срок все обязательства, лишь изредка, вечерами, роясь в глубинах сознания, признавалась — эта покорность обижает, колет по самолюбию. Примерно за неделю до нового года он себя и проявил.
Я вышла из офиса с намерением поехать на объект, сделала пару шагов и услышала:
— Херальд забрал Джека.
Повернулась на голос, Глеб сидел в пяти метрах, на металлическом ограждении, пряча шею в ворот пальто. Замерз, на волосах редкие снежинки. Да и в целом выглядел неважно.
— У них все в порядке? — не удержалась я.
— Да. Дом достроили и Херальд вернулся. — Я кивнула, собираясь развернуться и уйти, он заторопился: — Выслушай меня, прошу. Это важно.
Отвернулась, но не уходила. Где-то вдалеке бренчал трамвай, но это не мешало мне услышать, — или почувствовать? — дыхание Глеба перехватило. Секунду назад был вдох, а выдоха не последовало. На размышления ушло меньше минуты: я вспомнила про "согласие сторон" и решила — выслушать стоит.
— Идем в машину, — не поворачиваясь сказала и пошла. Он поравнялся со мной, а я добавила: — Как только попрошу, ты беспрепятственно её покинешь.
— Как у тебя дела? — спросил он, как только мы сели.
— Если это всё, что ты хотел…
— Нет-нет, — поторопился заверить он, вздохнул: — Я много думал…
И замолчал, я ждала, пока подберет слова. Вглядывалась в прохожих, через лобовое стекло, избегая смотреть в его сторону, досадуя на боковое зрение. Не помешали бы шоры, чтобы совсем не видеть. Потому как, слишком круто для моих нервов: наблюдать его в досягаемой близости, под участившиеся удары собственного сердца.
— Я уверен, ты сейчас решишь, что я тебя обманываю и пытаюсь выкрутиться. Но я действительно эту девку…
Я взорвалась. Долбанула ребрами ладоней по рулю и вскрикнула:
— Ты с ней спал! Имей смелость называть — девушка, если не хочешь светить её имя!
Господи! Кому расскажи — не поверять. Я что заступаюсь за нее? Кому, как не мне, уместнее употреблять "стерва", "курва", можно кое-что и позабористей. Глеб сник, повисла неловкая пауза.
— Я не знаю её, не понимаю, как подобное могло произойти, — вздохнул он. Оценил мою реакцию, скривился, поняв, что не убедил и добавил: — Ты можешь не поверить, но это так. Я был пьян. Очень пьян. Черт, я даже не помню ни хрена! Там, в Казани, я верил: всё стало на свои места, наша жизнь будет прежней. Я уберегу тебя от кукол, записок, соседских якобы племянников и вдруг это видео…
— Что ты сказал? — повернулась я к нему и уточнила: — Якобы племянников?