— А я ела, мне Гелиодор приносил. — Поделилась своими воспоминаниями Бёрк.
Так давно теперь это кажется было, как будто в другой жизни. Всегда, как только её посещали мысли об оборотне, душу начинала грызть черная тоска, хотелось обернутся волком, свернутся калачиком и тихо подвывать, уткнувшись носом в пушистый хвост. Поэтому Бёрк отгоняла, по возможности, грёзы о счастливых днях и старалась отвлечь себя любыми повседневными занятиями.
Стараясь подальше отъехать от плохого места, Варди долго не останавливался на ночлег. Только когда лошадь в темноте стала спотыкаться о кочки и вылезшие на поверхность дороги корни деревьев, он сжалился над ней, побоявшись, что она поломает себе ноги. К счастью, за время их путешествия, гоблины им больше не попадались. Съехав на обочину дороги, они устроили себе ночлег на небольшой поляне. Не став даже разводить костер и быстро поужинав сухарями и молоком, все завалились спать без задних ног от усталости.
Еще два дня они ехали вместе. Совместный быт троицы как-то сразу и незаметно наладился, став всем троим привычным и удобным. Каждый не споря, стал выполнять свою работу в их маленьком караване, и совместное существование оказалось для всех полезным и комфортным. С утра они завтракали кашей, названной Варди: «с миру по нитке». Лучана ее варила, тролль давал крупу, а Берк на ее приготовление отдавала козье молоко. Ужинали дичью, которую ловила Бёрк. Она стала охотится после того как рана на ее ноге затянулась от лекарства Варди.
На второй день путешествия, тролль рассмотрел рану на ноге волчицы, он заохал и полез копаться у себя в повозке.
— Бедная чего ж ты молчишь, мучаешься? — Причитал он из недр повозки. — Ведь это тебя серебром. Болит, небось, страшно?
— Болит. — Согласилась Бёрк. — Да я как-то привыкла. Она ведь неизлечимая.
— Излечимая! — обрадовал Варди. — Только лекарство редкое. Где-то было у меня тут… — Покряхтев еще немного, вынес на свет маленький горшочек, вместо крышки завязанный куском тонкой шкуры.
— Из чего делают, не знаю. Но помогает почти от всего: Эльфийский бальзам!
Он густо намазал рану Бёрк и обвязал сверху чистым куском белого холста. К вечеру ткань почернела, а нога у девушки совсем перестала болеть.
— Это серебро вышло, теперь быстро заживет. — Усмехнулся в усы Варди и добавил, хитро прищурив глаза. — Как на собаке.
Уже с утра Бёрк перекинулась и, взвизгивая от радости, промчала круг почета вокруг едущей повозки. Это очень не понравилось лошади. Она забыла о поклаже и понеслась в дикий галоп, чуть не растеряв перепуганных пассажиров. Тролль попросил оборотницу больше так не делать и Бёрк теперь, перед оборотом, стала уходить дальше в лес.