— Оборотень! — Охнула она. — Батюшки свет, оборотень! — Шептала Медея снова и снова, поняв, наконец, кто перед ней.
Ее сердце бешено застучало от ужаса, но постучав так пару минут, оно быстро успокоилось и вернулось в обычный свой ритм, опять наполнившись любовью к этому ребенку.
— Ну, оборотень и что? С кем не бывает… — Философски рассудила она. — Жили же рядом с ними люди раньше и теперь поживут.
Да и как могла Медея думать иначе, ведь она первая взяла его на руки, пеленала его, кормила, не мог ее прекрасный малыш быть кем-то плохим. Отличался — да, но так даже еще лучше.
— «Он умнее и сильнее, мой Сфенос.»— С гордостью думала любящая женщина.
Сфен же, пока нянька приходила в себя, бросил объеденную кость и потянулся за новой.
— Нет, нет малыш. — Совсем уже без страха, поймала она его за руку. — Не так много сразу, животик заболит. — И ему налили в кружечку молоко.
— Раз ты уже такой большой, давай и пить будем учиться по-взрослому. — Медея взяла его на руки подоткнула под подбородок полотенце и начала аккуратно поить из кружки свое сокровище.
После родов, ожившая Берк, решила обеспечить свою бедную общину мясом. Но как было это сделать, не выдав себя? Обмозговав этот вопрос с Лучаной, они придумали легкий выход: охотиться Берк будет по ночам, а выбираться из комнаты, чтобы никто не заметил, через окно своей спальни.
Утром, выйдя из барака, девушки нашли тушу молодого оленя, он лежал на дощатом столе под навесом, где они в теплые, летние вечера обычно ужинали. Его горло было перерезано и вся кровь уже стекла из теплой еще туши. Проклятые так истосковались по мясу, что ни у кого не зародилось даже кроха жалости к прекрасному животному. В тот день у них в бараке случился мясной пир и девушки так объелись, что потом всю ночь мучились животами.
С того времени где-то раз или два в неделю, они получали по ночам подарки в виде дичи. У них на столе появлялись то кабаны то зайцы, иногда глухари и фазаны, а совсем редко неизвестный охотник оставлял им оленей. Это было только к лучшему, потому что большой оббьем мяса они не в состоянии были быстро съесть, и оно портилось. Долго гадали проклятые: откуда это на них свалилась такая благодать, и кто вдруг решил их пожалеть? Теория Берты показалась самой правдоподобной.
— Это одинокий, благородный охотник. Тут, наверное, живет или жила его родственница.
— Или возлюбленная. — Вставила романтичная Лали. Она была самой молоденькой, и сердце ее жаждало любви.
Девушки захихикали и начали переглядываться, пытаясь определить предмет внимания тайного воздыхателя.