С меня молча стягивают капюшон и снимают кепку.
— Зачем? — растерянно кошусь в сторону, проверяя, нет ли рядом Леры. Нету. Куда она девалась?
— Тебе так больше идёт.
WHAT???
Выбившуюся из хвоста синюю прядь заправляют за ухо, мимоходом скользя по дорожке серёжек. Которых у меня много. Даже хрящ проколот.
WHAT???
Глеб вслепую нашаривает мою ладонь и переплетает наши пальцы. Другая его рука ложится на талию. МОЮ ТАЛИЮ. Лёгкие покачивания призывают позволить вести меня в танце. Совсем неподходящему под долбёжную клубную музыку.
WHAT???
Нервно сглатываю.
— Что ты делаешь? — чёрт, голос опять подводит. Снова хрипотца появляется. И дыхание учащается, когда его лицо оказывается настолько близко, что мы соприкасается щеками. Словно невидимые иголочки закололи.
— Танцую. А на что ещё похоже?
Блин. Мне не по себе, а ему хоть бы хны.
— Тебе не со мной надо танцевать. Иди ищи свою наречённую.
— Не хочу. Откровенно говоря, она меня раздражает.
— Сочувствую. И даже могу понять. Но если ты собрался выиграть спор, придётся много чего делать из того, чего не хочется. Ходить, гулять, слушать её, восхищаться даже тогда, когда восхищаться нечем. А там уже моторчик сам запустит цепную реакцию.
— Жесть. Она же скучная. И тупая, — бархатный голос непозволительно рядом. — Мне хватило полчаса под кроватью, чтобы понять, что с ней абсолютно не о чем разговаривать. Знаешь куда она применила слово "прокрастинировать"?
— Куда?
— Синонимом у неё почему-то стала тема кастрации.
Сдержаться выше моих сил. Очередной смех заглушаю единственным возможным в данный момент способом — утыкаюсь носом в мужское плечо. От кожаной куртки приятно пахнет. Нет. Не от куртки. От него самого. Свежестью и ненавязчивым шлейфом одеколона. И немножко мартини…
Присутствие посторонней конечности, нырнувшей вдруг под худи, заставляет меня резко выпрямиться. Это что ещё за выкрутасы!? Вот только тискаться с ним на какой-то дебильной вписке мне и не хватало. Нет, дорогой. Не прокатит.
— Придётся потерпеть ради великой цели, — разрываю дистанцию, отталкивая его. — Успокаивай себя тем, что во время секса она, вероятнее всего, будет молчать.
Кого бы тронул мой отказ. Глазом не моргнул.
— А ты во время секса молчишь? — каверзно интересуются у меня.
— А вот этого ты никогда не узнаешь.
— Откуда такая уверенность? — многозначительно играет бровями Воронцов. — Кто знает, может ты сама в меня не сегодня, так завтра влюбишься?
Ну и самомнение у этого засранца!