Натыкаясь взглядом на запись с именем Лены (номер 65, год 2008), обстоятельства припоминаются. Прозвучит парадоксально, но если в Москве и иных мегаполисах МБР и стоит дешевле, да и минет сам по себе считается естественной частью полового акта с любой проституткой, то в наших краях еще поискать шлюх, которые согласятся взять в рот. Судя по месту случившегося первого интима (предместье нашего Энска), Лена была работницей одного из салонов, которые я спорадически посещал. Судя по тому, что моя память не сохранила уговоров и дополнительных денежных посулов, лишь бы Ленка стала сосать, смелая девушка не отпиралась, а может, даже осознанно пошла на нарушение предписаний сутенерши. А судя по тому, что больше мы с ней не виделись, вариантов два (а может и два в одном): либо я не был впечатлен данным отсосом, либо Лена уволилась и уехала искать приют, где есть раскованному сексу уголок.
Зато начинает меня колбасить не на шутку, если вдруг тщательно настроенные в течение долгого времени внутренние тормоза-предохранители от опасных воспоминаний дают сбой. И позволяют хозяину погрузиться в былые думы, когда на глаза попадается запись: «69) Надя (после Алёны) – Энск, 2008».
- Было, было у тебя позорное пятно в биографии! – злорадствует внутренний голос, вечный оппонент и ехидный пересмешник. – Когда типа «влюбился» и чуть не натворил глупостей. Таню помнишь?
Помню, кто ж не помнит «Девочку-Зиму»? И Лену с Алёной, моих сексотерапевток, героинь «Толстой и Тонкой», тоже хорошо помню. К которым я ходил попеременно, пока не утихла буря в душе, а потом просто по привычке и проклюнувшейся привязанности. Но ничто не вечно под луной, повинуясь закону кругооборота проституток в малых городах, покинули наш Энск и Лена, и Алёна. И в какой-то не совсем прекрасный день, когда мне вдруг, после долгого перерыва, захотелось снова покайфовать от умелого ротика Алёнки, бабка-сутенерша, у которой она снимала комнату в частном доме и там же «работала», сообщила мне по телефону, что квартирантка – тю-тю, и вернуться не обещала.
- Как же так? – не сказать, что возмущению моему не было предела, но определенная досада сквозила. Мне почему-то казалось, что спокойная, немногословная Алёна не так легка на подъем, как ее шустрые товарки, и, прибившись в тихую гавань, еще не скоро выйдет в открытое море, чтобы взять курс на мыс Доброй Надежды, по возможности минуя мыс Бурь. - И что теперь? А другой квартирантки у вас нет?
- Пока нет. Но ты позванивай, милок, ежели что будет, я тебе скажу. Ты же конфьютерщик, верно? – и после моего подтверждения продолжила. – Да, помню тебя, помню, и голос твой узнала сразу, Алёнушка тебя шибко хвалила, говорила, что и мужчина видный, и спец толковый, и человек хороший, - улещивала меня хитрая старушенция Вероника Маврикиевна, не позволяя сорваться с крючка, - так что звони, DыDы, видишь, я и имя твое помню, обещали мне одну жилицу, чуть освоится и начнет работать, как Алена.