— Помаду забыла, Лиса? — тихо улыбаюсь я, окидывая дочь критическим взглядом.
Помада простенькая, гигиеническая, с легким перламутровым блеском, но на самом деле даже этого достаточно “для настроения” одной одиннадцатилетней будущей вертихвостки.
Лисица шарится по карманам куртки, я заканчиваю свою операцию по спасению популяции человеколис от эпидемии ОРВИ.
— Идемте, — наконец я готова к старту. Режим сканирования мамы-терминатора выключен, все неполадки устранены, мой дитеныш готов к тому, чтобы совершать пешие марш-броски на краткие расстояния.
— Да-да, сейчас пойдём, — ласково откликается мой Аполлон, а на мои плечи опускается красный шарф. Его шарф. Мягкое кашне, насквозь пропахший моим юным прекрасным божеством. Его пряным парфюмом и им самим. Черт, да я же сейчас уткнусь носом в ткань, еще хранящую тепло кожи Давида, и буду вдыхать его запах до тех самых пор, пока не потемнеет в глазах.
— У тебя шарф лишний завелся? — насмешливо уточняю я, окуная нос в нежный кашемир.
— Неужели не вернешь? — Давид в деланном ужасе округляет глаза. Я качаю головой. Неа. Я — гнусная похитительница божественных шарфов. А дома спрячу шарф под подушку, чтобы нюхать его по утрам…
— И совесть не будет мучить?
Так и хочется сделать большие глаза и спросить: “Совесть? А что это?”
— Совесть по накладным это проведет как трофей, — я позволяю себе скромную усмешку. — Она у меня не очень по части угрызений.
— Я заметил, — Давид ухмыляется и поворачивается к Алисе. — Алиса Павловна. Я приглашаю вас на обед, куда бы вы хотели пойти? Что бы вы хотели съесть?
— В торговый центр! Я хочу Хэппи Мил. — Алиска не я, Алиска знает, чего хочет. Торговый центр у нас тут, кстати, тоже есть, всего-то километр пешим ходом. Нет, я не против Хэппи Милов, они у нас по праздникам бывают.
Уходим мальчика, который привык передвигаться на тачке так, чтобы у него, если не ноги отвалились, то хотя бы до того, как он запросит пощады. Коварный план? Отличный план!
Вообще из последней реплики Давида я делаю два вывода.
Во-первых, я связалась с чистой воды шулером, казановой и мошенником, который не постесняется очаровательно улыбнуться даже моей одиннадцатилетней дочери и подыграть ей, доверив выбор места для обеда — она же сейчас высоченно задерет свой носик от такого очешуительного доверия.
А во-вторых… Павловна… Он знает Алискино отчество… Которое я ему не говорила.
— Скажи мне честно, ты знал, что у меня дочь есть? — шепотом уточняю я, пока мы неторопливо шагаем к школьным воротам.
Мой Аполлон не отвечает, лишь только удовлетворенно улыбается самым краешком своих дивных сладких губ. Задеваю их взглядом, и горло сводит алчной жаждой. Хочу его поцеловать. Хоть украдкой хлебнуть медового глинтвейна, что таится на кончике языка Давида…